А вы кем работаете? выдавила она, решив поддержать беседу, хотя рука Рихарда ее так и нервировала. А он будто нарочно склонился и, отбросив мешающую прядь волос, поцеловал ее в шею.
Так шахтер я, ответил Венкель. Как и все на Грязной улице. Один из лучших.
Наверное, это очень сложная работа, сказала Карна, пытаясь не обращать внимания на горячие губы Рихарда на своей шее, но выходило не очень. Он целовал ее медленно и так упоительно, иногда касаясь кожи языком, а иногда легонько прикусывая, и от его ласк дыхание перехватывало, хотелось закрыть глаза и запрокинуть голову, забыв о Венкеле, о жмыхе, обо всем
А то, приосанился мужик, и Карна моргнула, пытаясь поймать ускользающую нить разговора. Кажется просто: маши себе киркой. Но надо знать, куда ударить и как, чуять породу. Воздуха мало, от пыли вечно в глазах свербит и горло дерет, будто кошками. Тяжелый труд.
Сразу видно, что вы очень сильный, польстила она. Такие руки
Венкель поднял пятерню с черными каемками ногтей и пылью, въевшейся в линии ладони, довольно улыбнулся, и Карна едва сдержала отвращение. Он будто и зубы углем почистил.
Молодчина, прошептал ей на ухо Рихард, заодно прикусывая мочку. Расположи его к себе. Нам надо выманить его из бара и чтобы он пошел с нами добровольно.
А ты, взгляд Венкеля снова опустился в ложбинку между ее грудями, и мужик сглотнул, сколько берешь? Дорогая небось? Ловец еще на работу жалуется! Уж если может себе позволить такую девку, значит, не так уж все плохо.
Рука Рихарда поднялась еще выше и сжала грудь Карны. Ахнув, она спихнула его ладонь. Венкель уставился на нее с недоумением. Рихард тоже нахмурился, потянулся к ней, но Карна отсела дальше.
Я передумала, сказала она. Не пойду с тобой сегодня.
Карна, процедил Рихард, сверля ее тяжелым взглядом. Что ты творишь?
Я с ним пойду, кивнула она на Венкеля.
Только у меня ж ни гроша! растерянно выпалил тот, шаря по карманам. Подожди, спрошу у друзей
Не надо, ответила Карна, повернувшись к мужику, и выдавила из себя нежную улыбку. Рихард уже заплатил. Он виноват перед вами, так? Вот пусть это и будет искуплением вины.
Я уже пива ему купил, напомнил Рихард.
И это все? повернулась она к нему. Ты забрался к человеку в голову, увидел потаенное, личное, то, чего он не хотел показывать никому!
Да! подтвердил Венкель, и глаза его неопределенно-болотного цвета засияли в предвкушении халявы.
А потом просто покупаешь пиво? И делаешь вид, что все нормально? распалилась Карна. Нельзя так поступать с людьми! Ты нарушил личные границы!
Нарушил! кивнул Венкель.
И за это требуется куда более высокая плата, добавила Карна.
Ладно, ладно, я понял, миролюбиво согласился Рихард. Может, пойдем уже? А то люди смотрят.
Венкель жадно допил пиво прямо из кувшина и вытер губы рукавом, сгреб остатки рыбы с тарелки и сунул в карман штанов.
Пойдем, кивнул он.
На выходе из бара Венкель попытался облапить Карну, но Рихард оттер его плечом в сторону.
Не на улице же! возмутился он. У нее есть апартаменты. Все в лучшем виде оформим. Чтоб потом не было, мол, перепихнулся за углом, и все. И снова обиды на ловца. Нет уж. Раз я заплатил, то пусть отработает все до гроша.
Он демонстративно встал между Венкелем и Карной, за что она была ему искренне благодарна, потому что и так еле сдержалась, чтобы не отходить этого урода сумочкой. Мешала лишь навязанная роль шлюхи и то, что Гектор мог пострадать. Рихард уверенно направил ее вдоль Червы, и Карна, поежившись от сырого воздуха, приподняла воротник плаща.
Погодите, сказал Венкель и, остановившись, принялся расстегивать ремень брюк непослушными пальцами. Карна торопливо отвернулась и брезгливо скривилась, когда услышала журчащий звук. Вот уж не думал, что так обернется! Журчание не прекратилось, но Венкелю отчего-то захотелось поболтать. За такую бабенку можешь посмотреть мне в башку еще раз. Так сколько ты отдал за нее?
Килограмм нервов, пробормотал Рихард.
Венкель не расслышал, но и переспрашивать не стал. Он пошатывался над рекой, и Рихард придержал его за воротник куртки, чтобы не рухнул в воду.
Все путем, успокоил его Венкель. Все просто великолепно, произнес он по слогам. Я-то думал, домой пойду, к своей Берте. Она никогда симпатичной не была, а после родов растолстела, сиськи обвисли, вечно унылая, дети орут Журчание наконец прекратилось, и Венкель принялся застегивать штаны. Я ведь хотел свалить с города. Когда шурин пропал, думал, он уехал за лучшей долей за остальными. В столицу или на юг. Там хоть нет этой сырости да из реки не лезет всякая дрянь. А он
Венкель вздохнул и, наконец справившись с ремнем, обтер руки о штаны.
Да и пес с ним, добавил он вдруг и осклабил черные зубы. Берта вечно грозилась, что уйдет к брату. Никуда она теперь не денется.
Ты думал, что шурин уехал за остальными? насторожился Рихард.
Так за последний год трое свинтили. Ни ответа ни привета, оно и понятно зачем вспоминать старых друзей, когда на другом месте можно найти новых. Старый Изидор, малыш Лоркас, загнул два пальца Венкель, нахмурился, но потом просиял и загнул третий палец: И Рамон. Я ему денег должен был, так что и хорошо, что он уехал.