Пожалуйста, господин Хольгерссон, скажите, если я говорю слишком быстро или если у вас будут какие-то вопросы.
Под конец заседания, когда Ульф, Анна и еще с десяток служащих уже поднялись на ноги, чтобы уходить, докладчик подошел к Карлу.
Прошу прощения, сказал он. К вам наверняка постоянно обращаются с подобными просьбами. Он достал из портфеля книгу и положил перед Карлом. Последний труд вашего отца. Который о Кьеркегоре. Не могли бы вы попросить его подписать книгу для моей жены? Она его огромная поклонница.
Тут Ульф представил себе огромную поклонницу неимоверно тучную женщину, не умещавшуюся в собственных одеяниях, такую огромную, что ей, наверное, трудно было даже ходить. А потом он подумал: Кьеркегор. И у него в голове немедленно вспыхнул образ доктора Свенссона с его очками в роговой оправе и наивным убеждением, что жизнь сотрудника Отдела деликатных поручений была каким-то образом увлекательнее, чем у психолога с наклонностями психоаналитика.
Кьеркегор, пробормотала себе под нос Анна.
Карл был сама любезность, как всегда, мгновенно преобразившись в сына гипнотически светского профессора.
Конечно. Никаких проблем. Я увижу его в воскресенье и попрошу написать что-нибудь специально для вашей жены.
Моя жена будет страшно рада, сказал начальник. Она не пропускает ни одной его передачи. Просто огромная его поклонница.
Ульф прикрыл глаза. И увидел профессора, преследуемого по пятам группой поклонниц, причем огромные еле поспевали за более стройными и легкими на ногу, задыхаясь от усилий.
Когда он открыл глаза, Анна смотрела на него, потихоньку улыбаясь. Ульфу пришло в голову, что, может быть, они думали об одном и том же. Маловероятно, конечно, но идея пришлась ему по душе: двоим людям, которые нравятся друг другу, одновременно приходит в голову одна и та же мысль.
«Школа танцев Йоханссона» располагалась на первом этаже дома неподалеку от рынка. Дом этот явно видал лучшие времена: штукатурку на фасаде не мешало бы освежить, и входная дверь, когда-то вполне приличная, сейчас имела обшарпанный вид. Все вместе производило впечатление эдакого поблекшего шика, что, как подумалось Ульфу, очень шло заведению, где занимались бальными танцами: огни, мишура и уныние, скрывающееся под всем этим внешним блеском. Танец это иллюзия, будто гравитация и чувство неловкости преодолимы, но, увы, иллюзия только временная. Огни погаснут, замолкнет музыка, и танцоры вновь замрут без движения.
Ульф нашел на парковке местечко для «Сааба», а потом они с Анной позвонили в дверь школы. «Пожалуйста, нажмите кнопку звонка и подождите», гласила надпись рядом со звонком.
Открыла им женщина в трико.
На месте ли господин Йоханссон? спросил Ульф, демонстрируя удостоверение. Анна тоже предъявила свое. Женщина взглянула на документы и нахмурилась. Жестом она пригласила их войти и все так же, без единого слова, повела их по коридору, где на стенах висели фотографии танцоров в бальных туалетах.
Это все ваши выпускники? спросил у нее Ульф.
Женщина молча кивнула. Когда они дошли до конца коридора, она указала на дверь с большим застекленным окошком.
Вот студия, отрывисто бросила она и удалилась, исчезнув за другой, никак не отмеченной дверью.
Они подошли к двери и заглянули в окошко. Изнутри доносилась музыка: кто-то играл на фортепьяно.
Оба они оказались совершенно не готовы к открывшемуся перед ними зрелищу, и Ульф еле удержался, чтобы не рассмеяться вслух. Анна тихонько ахнула от изумления. В самом центре зала тренер крайне маленького роста вел в танце исключительно высокую партнершу, держа ее за руки, причем казалось, что она вот-вот подхватит его и поднимет в воздух, прижав к груди. Танцевали они, как мог догадываться Ульф, вальс, и музыка это подтверждала: «Голубой Дунай».
Ульф толкнул дверь, и пианист замер, прекратив играть. Тренер остановился и обернулся посмотреть, кто их прервал. Отпустив партнершу, он подошел туда, где стояли Ульф с Анной.
Хампус Йоханссон? осведомился Ульф.
Хампус, закинув голову, посмотрел на него. Потом перевел взгляд на Анну, потом опять на Ульфа.
Можете не говорить мне, кто вы.
Голос у него был высокий, певучий.
Мы начала было Анна.
Хампус ее прервал:
Я знаю, кто вы. И зачем вы сюда пришли.
Ульф внимательно изучал стоящего перед ним человека, который был чуть ли не в два раза ниже его ростом. На нем была влажная от пота футболка; еще Ульф заметил, что на обеих руках он носил кольца всего четыре, и еще одно кольцо в ухе маленькое, золотое, почти незаметное.
Мальте Густафссон, произнес Ульф.
Хампус опустил взгляд.
Я не хотел причинить ему вреда, сказал Хампус.
Ульф и Анна ждали, что он скажет.
Понимаете, он надо мною смеялся.
Ульф недоуменно нахмурился:
Смеялся над вами?
Хампус снова посмотрел на него, и Ульф заметил, что в глазах у него стоят слезы. Ему захотелось протянуть руку, чтобы утереть их, но он знал, что следователи такого не делают.
Он встречается с Ингрид, сказал Хампус. Она здесь работает. Это она, должно быть, открыла вам дверь. Они с Мальте близкие друзья. Его голос дрогнул. Любовники. Он пришел сюда и стал смотреть, как мы с Вайолет танцуем, и я заметил, как он ухмыляется. Он смеялся надо мной. И тогда я его возненавидел.