С какой скоростью ты ехала?
Девяносто. Может, больше, я пожала плечами.
Тебе очень повезло, выдохнул он.
Помолчали.
Ты вызвала эвакуатор?
Нет.
Я вызову.
Ром, я сделала паузу. Спасибо тебе, что приехал.
Не за что, он мотнул головой.
Ром, я хочу у тебя попросить прощения, медленно произнесла я.
Он опять отвернулся от меня лицом к машине.
Этого не нужно. Я отвезу тебя домой.
Я была эгоистичной и ничего не понимала.
Это старая тема. Давай не будем.
Я думала только о себе. Я обидела тебя, прости меня, пожалуйста. Я больше не буду говорить об этом. Я вижу, что тебе неприятен этот разговор, и я заканчиваю. Я только хотела, чтоб ты знал, что я поняла: ты был прав. Не знаю, станет ли тебе от этого легче
Ты не против, если я закурю? спросил он.
Я отрицательно помотала головой. Он щелкнул зажигалкой.
Тебе отдохнуть надо, Даш, и прийти в себя, он выдул в окошко белую струю дыма.
«Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру», пронеслось в моей голове.
Я так и сделаю, ответила я.
А я уезжаю отсюда, на год или на два, он помедлил, но все же повернул голову, чтоб посмотреть на мою реакцию. Еду с Юрой-Америкой работать в Сочи.
То есть ты не женишься? выпалила я и тут же прикусила язык.
Нет! На ком? удивился он.
Ни на ком.
Странная ты.
Каждый из нас тянул время. Рома не отвозил меня домой, я не торопила его.
Я не знала, что вы дружите с Юрой
Мы партнеры по бизнесу.
Вам будет там весело, вздохнула я с сожалением.
Я очень на это надеюсь, ответил он.
Когда-нибудь нам будет не так больно встречаться, я посмотрела ему в глаза.
Когда-нибудь Когда-нибудь у каждого из нас будут своя семья и дети. Но пока в это совсем не верится.
Совсем не верится, эхом откликнулась я.
Ромина большая узловатая рука с сигаретой мелькала в сумерках ото рта к окошку и обратно. И я четко понимала, что большая настоящая любовь, о которой мечтают все девушки, прошла мимо меня. Она сама просилась мне в руки, а я брезгливо завела руки за спину.
Это была тяжелая осень, сказала я перед тем, как выйти из машины, И сегодня она закончилась. Завтра мы станем старше на одну жизнь.
Мы больше не увидимся, Даша.
Я понимаю.
Будь счастлива.
И ты тоже.
Рома уехал, а я стояла у подъезда, и маленькие снежинки тихо засыпали дорогу между нами. У меня больше не было машины, работы, мужчины, внезапно отдалились друзья. А что же осталось? Осталась та, кого я упорно пыталась игнорировать последние лет десять.
Через пять минут мама мерила мне температуру, и термометр показывал 39. У меня начался жар. Мама раздела меня бережно, словно ребенка, и уложила в постель. Она сварила куриного бульона и заставила меня выпить. Затем она надела пальто и побежала по темноте в аптеку за жаропонижающим, а ночью не отходила от моей постели.
Мам, все нормально. Иди ложись спать, говорила я, когда выныривала из забытья.
Через пять минут мама мерила мне температуру, и термометр показывал 39. У меня начался жар. Мама раздела меня бережно, словно ребенка, и уложила в постель. Она сварила куриного бульона и заставила меня выпить. Затем она надела пальто и побежала по темноте в аптеку за жаропонижающим, а ночью не отходила от моей постели.
Мам, все нормально. Иди ложись спать, говорила я, когда выныривала из забытья.
Даша, ты хочешь пить? Тебе принести водички? Выпей лекарства!
Я улыбалась и снова глубоко засыпала.
«Когда человек умирает»
Я почти не упоминала о своем отце, и, возможно, сложилось впечатление, что он не играл в моей жизни большой роли. Но это не так. Отец был для меня самым близким человеком, самым важным. Я очень хорошо помнила наши с ним поездки на мотоцикле и смех до колик в животе во время семейных обедов. Помнила, как он учил меня сворачивать язык трубочкой, как качал меня ребенком в одеяле и сажал себе на плечи, когда я уставала идти по улице.
Вот мне восемь лет, я заканчиваю второй класс и возвращаюсь из школы домой. Я еще во дворе, прохожу мимо наших окон, и вдруг через открытую форточку до меня доносится песня «Калинка-калинка-калинка моя, в саду ягода калинка-малинка моя». Это мой папа готовит обед. И я бегу по лестнице вверх со всех ног. Что у нас сегодня? Картофельное пюре? Немного жидковато, но ничего страшного! Салат из мелко порезанных малосольных огурчиков с луком? М-м-м, вкуснятина!
Пап, а Сашка Симоненков сегодня на перемене достал из портфеля бутерброд с колбасой а в колбасе огромные куски сала и громко закричал: «Это мое сокровище!» Фу! Терпеть не могу колбасу с салом.
Он хохочет, и Сашка Симоненков теперь навсегда получает прозвище «Сокровище».
Вот мы подписываем Сокровищу открытку на 23 февраля. «Саша, поздравляю тебя, пишу я, высунув язык, желаю, чтоб у тебя больше не было двоек». «А иногда по праздникам даже четверочки получал», подсказывает папа. И я старательно записываю.
Каждое лето мы ездили всей семьей в деревню к бабушке. Вечером папа лежал на сене, а я сидела рядом на скамеечке, и мы сочиняли стихи про соседскую семью, которая вечно ругается с нашей бабушкой из-за межи на огороде.
На Почтовой жил Колюнчик, Валечку имел жену, начинает папа.