Но я только растирала слезы по лицу. Ты спрашиваешь меня, почему? Вопрос пришелся по адресу. Это я была Илюшей, это я неожиданно предавала того, кто меня любил, того, кто смотрел на меня с надеждой, кто предлагал мне остаться навсегда. Анька бросала Илюше обвинения и упреки, а они хлестали по щекам меня. Я не знала, что ей сказать, я не знала, как ее поддержать.
Как же мне больно! всхлипывала она в трубке. Даша, я просто хочу сейчас на Контрактовую.
Да, под тот самый куст.
Просто сидеть, курить, смотреть в небо и ни о чем не думать.
Аня, все снова будет хорошо. Просто поверь!
Ты обещаешь?
Да.
Мы снова будет там сидеть и снова будем счастливы?
Да.
Я притормозила на светофоре. Справа подъехала машина и остановилась рядом со мной. Я почувствовала, что оттуда на меня внимательно смотрят. Голова моя сама собой повернулась вправо, и мои заплаканные глаза столкнулись с горящим, испепеляющим меня взглядом. Это был Валера Плехун. От этого взгляда по моей коже пробежал мороз. Заметив мое смятение, Валера ощерился злобной улыбкой и начал выплевывать в мой адрес одно за другим ругательства. Я их, естественно, не слышала, но догадывалась по движению губ. Ругал он меня грязно. В это время светофор мигнул желтым, я ударила по педали газ, и мой Мини Купер рванул с места. Справа тоже послышался рев мотора. И снова между нами завязалась бессмысленная гонка. Валерино Пежо обогнало меня на полкорпуса и вдруг абсолютно неожиданно свернуло на мою полосу. Я затормозила что было сил, чтобы не врезаться в него. Между нами оставались миллиметры. Красные фары мелькнули перед моими глазами дьявольским взором, моя машина заскользила по влажному асфальту, и меня бросило на разделительную полосу.
Я видела, как Валера вильнул хвостом и на всех парах умчался вперед, а я пыталась выровнять Мини Купер. Но на разделительной полосе светло-серой рваной лентой лежал лед. И машина, как легкая снежинка под дуновением ветра, закружилась вокруг своей оси. Я ошалело жала на тормоз, чтобы остановить этот страшный хоровод, но вместо этого меня завертело еще сильнее, и я полетела в неуправляемом страшном танце через все три полосы, поперек дороги. Я успела заметить, как справа от меня появился желтый автобус. Я закрыла глаза. Но толчка не почувствовала. Маленькая легкая танцовщица пролетела в нескольких сантиметрах от страшной желтой морды и выскочила на обочину. Я продолжала жать на тормоз, машину кидало из стороны в сторону, пока передо мной не выросла бетонная опора моста. Мозг думал очень четко и быстро. Страха не было. Я смотрела на спидометр и рассчитывала, какой силы будет удар. Вроде бы я успела достаточно снизить скорость. Все это длилось секунды, но сознание работало быстрее, растянув точку времени в длинную прямую. Я наблюдала медленное приближение огромной бетонной колонны. Удар был лобовым. Я слышала, как с треском складывается в гармошку капот, а потом выскочила подушка безопасности, и закричала сигнализация. Я была жива! Я подвигала руками и ногами, они были в порядке. Правая ладонь до сих пор судорожно сжимала телефон. Я открыла дверцу и выползла из машины. Передние колеса были вывернуты. Из-под смятого капота какая-то жидкость вытекала на асфальт и широкой лужей стремилась к проезжей части. Рядом остановился мужчина на Опеле и опустил переднее стекло:
Жива? крикнул он. Бога благодари! Это просто чудо!
Да-да. Все в порядке, пролепетала я.
Помощь нужна?
Нет, не надо. Спасибо.
Есть кому помочь?
Да, уверенно кивнула я.
И я набрала Рому, сказала, что попала в аварию. Просто сразу выпалила без предварительного приветствия и заходов издалека. Единственное, о чем он меня спросил, где я нахожусь, и после моего ответа сообщил, что будет через семь минут. Я спрятала трубку, оглянулась на сжатую гармошкой машину, на огромную бетонную опору моста, летящие по проспекту стаи пронзительных фар, и только тогда на меня начал накатывать страх, он обволакивал тяжелым покрывалом, и моему мысленному взору представали картины увечий, крови, маминых слез. Пара секунд, всего лишь пара секунд, от которых зависят жизнь и смерть.
В сумерках Ромина машина резко вынырнула из поворота и остановилась позади моей. Рома бросился ко мне, застегивая на ходу пальто.
Ты цела? Ничего не задето? тревожно спросил он.
Я в порядке.
Ты дрожишь, он внимательно рассматривал меня. Иди садись в мою машину погрейся, а я посмотрю, что здесь можно сделать.
Я прошла и села в теплый салон. Меня действительно начало знобить. Мелкая дрожь шла изнутри через кости, мышцы, кожу и заканчивалась стуком зубов, щеки мои уже пылали от жара.
Рома вернулся. Он сел рядом со мной на водительское сидение.
Машина очень сильно пострадала. Честно говоря, я даже не уверен, что ее можно спасти. Но все же будем надеяться, сказал он, глядя вперед на мою машину. У меня есть отличный мастер, я дам тебе номер телефона. Он сделает все возможное, Рома повернулся ко мне. Ты очень испугалась?
Нет. В момент аварии я ничего не боялась. Мне стало страшно после.
Мы помолчали. Он не отводил взгляд, рассматривал меня. Мы снова были наедине, совсем близко друг к другу в тесной, пахнущей кожей и сигаретами машине.