В смятении чувств я зашла в офис. Все были в сборе, кроме Андрея. В центре выставочного зала стоял грузчик Лёня и, размахивая кружкой с изображением феррари, призывал сослуживцев устроить допрос карапулю с целью выяснения дальнейшей судьбы фирмы и, соответственно, ее работников. Остальные его внимательно слушали.
От лица всего нашего коллектива мы должны заявить начальству (а это вы сами знаете кто!), что пора прекратить относиться к нам, как к необразованному быдлу! Лёня гневно скривился при этих словах. Да, мы пролетариат, но мы имеем право! Мы хотим знать, что происходит, чтоб вовремя предпринять меры. Правильно я говорю, Родион?
Абсолютно! кивал головой завсклада.
Так вот, у нашего любимого всеми Родиона, например, есть дети. И кто их будет кормить, если его выбросят на улицу? продолжал Лёня.
Послышались одобрительные выкрики.
А если он будет знать об увольнении заранее, то успеет подготовиться. Например, составит себе резюме! тут уже Лёня не выдержал и прыснул со смеху.
Мне тоже стало смешно, когда я представила, что шестидесятилетний беззубый Родион будет устраиваться на работу по резюме: «Начало карьеры 1970 г., колхоз Заря, должность колхозник, достижения в три раза повысил рождаемость в семье несовершеннолетней доярки из соседней деревни».
В это время в дверях появился Андрей. Он остановился, обвел глазами присутствующих и все понял. Выглядел он устало, губы были бесцветными, под глазами лежали темные тени. Он казался еще меньше, будто тяжесть на плечах прижимала его вниз.
Лёня, сказал он хриплым голосом, уступи-ка мне место.
Лёня театрально откланялся и отошел к стене. Андрей поставил сумку с ноутбуком у двери, пригладил свои волосы с отблесками седины и вышел на середину комнаты.
Послушайте, начал он измученно, но проникновенно, я прекрасно понимаю, почему вы здесь сейчас собрались. И на вашем месте я бы тоже требовал ответов. Все правильно. Поймите и вы меня. Я молчал, потому что пока никаких официальных заявлений об увольнениях и закрытии нашего филиала не поступало. Поэтому сообщать мне вам, собственно, было нечего. Однако от себя лично скажу, он сделал паузу, начинайте искать другую работу. Дела у компании идут плохо, сокращения в других городах уже начались, причем не единичные. Шансов мало. Надеюсь, вы все поймете и не будете винить в этом меня. Ни с одним из вас я лично не хотел бы прощаться. Вы все очень хорошие люди и работники! Это всё.
Под угрюмое молчание он взял свою сумку с компьютером и зашел в кабинет. Там он сел за стол и обхватил голову руками. И долго сидел так, не шевелясь. Никто не решался подойти к нему и прервать его оцепенение.
* * *
Мы сидели с Лорой в машине в уютном дворике на Дзержинского. Перед нами возвышался дуб, который все никак не хотел сбрасывать свои желто-коричневые листья. Кусты уже стояли голыми и унылыми. Трава под ними пожухла и смешалась с грязью. Мы пили йогурты вместо обеда и обсуждали одежду в торговом центре, из которого только что вышли. Потом мы перешли на общих знакомых: что у кого случилось за последнее время, кто кого видел и о чем разговаривал. Потом на фотографии друзей и друзей друзей в социальных сетях. И мне, с одной стороны, невыносимо хотелось, чтобы Лора поскорей допила свое «Чудо» и уехала работать в свой офис, потому что меня напрягали и раздражали эти бессмысленные разговоры. Я еле сдерживалась, чтобы не сказать ей это. Но с другой стороны, мне очень не хотелось остаться сейчас одной, наедине с собой и своими мыслями. Меня непреодолимо тянуло быть рядом с кем-то.
У Лоры прямые плечи, гордо посаженная голова, четкий классический профиль. Она уверена в себе и во всем, что она говорит и делает.
Лора, а у вас на работе будут увольнения?
Я собираюсь уволить своего помощника, ответила она.
И начала рассказывать мне, как тот не справляется с возложенной на него работой, не знает законодательной базы, подводит ее с документацией и так далее, и так далее. Я слушала и понимающе кивала.
Лора, а ты не знаешь, как у Инги дела? снова спросила я. Надеюсь, они больше не ссорятся с Денисом.
Последнее время Инга не брала трубку, когда я ей звонила. Или брала, говорила, что перезвонит позже, и не перезванивала.
Лора, а ты не знаешь, как у Инги дела? снова спросила я. Надеюсь, они больше не ссорятся с Денисом.
Последнее время Инга не брала трубку, когда я ей звонила. Или брала, говорила, что перезвонит позже, и не перезванивала.
У нее все хорошо. С Денисом больше не ссорятся.
Почему-то она не хочет со мною общаться.
Лора повернула ко мне свое лицо, посмотрела на меня внимательно и с усмешкой произнесла:
Даш, а подумай сама, весело ли с тобой общаться? Ты в депрессии, у тебя постоянно плохое настроение. Ты не человек, а ходячая утопия! И что, Инга сейчас возьмет трубку и будет выслушивать, как тебе плохо, как тебя все достали, про долбанный кризис?
«Ах, как бы мне хотелось быть ходячей утопией, подумала я, Не было бы самокопаний, переживаний, обид». Но вслух сказала другое.
Ты права, все верно. Хреновый из меня собеседник.