Что будет с нами через десять-пятнадцать лет? спросила Аня.
Я буду мужчиной в расцвете сил, с окладистой бородой, а вы уже начнете стареть, ухмыльнулся Илюша. Это физиология: женщины стареют раньше.
Ах, Илюша, ты порой просто невыносим, ответила я. Где твои манеры? Почему никто не занимался твоим воспитанием?
Они пытались, но у них ничего не вышло! Я Холден, черт его побери, Колфилд, я бунтовщик, я говорю правду! он патетически поднял бутылку в правой руке вверх.
Нет, серьезно, продолжала Аня. Будем ли мы еще дружить? Станем ли богатыми, известными? Сколько нарожаем детей? А вдруг кто-то разочаруется в любви и так и останется одиноким?
А что для вас любовь? спросила я их.
Любовь как ураган, который поднимает человека высоко над всем миром, восторженно сказала Аня. Ты чувствуешь себя самым красивым, самым умным, тебе все-все по плечу! Любовь превращает человека в гения.
Или вырезает сердце ножом для сердцевины яблок, добавил Илюша.
Он стоял лицом к ветру, и светлая челка трепетала у него над головой. Он был, как юный Вертер, разочарованный и немножко смешной.
Я хочу в клуб, неожиданно сказал он серьезным тоном.
И мы поехали танцевать в клуб. В этот мой последний вечер в Киеве мы решили развлекаться всю ночь до утра. Таксист отвез нас в самый центр города, где все было залито ярким светом. Золотые дома тянулись остриями в черное небо и были похожи на многократное повторение чудесного замка на заставке в мультфильмах Уолта Диснея.
Клуб оказался небольшим помещением, битком забитым людьми. Воздух и даже пол в нем вибрировали от громкой музыки. Под потолком крутился дискобол, и стены и люди под ним казались забрызганными люминесцентной краской. Свободных столиков не было, и мы стали у стойки.
Что-то хотите? спросил нас бармен.
Мы заказали коктейли. Выпив свой Космополитен, Анька потащила меня в гущу людей танцевать. После трех песен я вернулась к стойке отдышаться. Илюша потягивал через трубочку мохито. Я подвинулась к нему поближе.
Ты влюблен в Аньку? прокричала я ему на ухо.
Почему ты об этом спрашиваешь? ответил он вопросом на вопрос.
Потому что она моя подруга, я люблю ее и желаю ей счастья.
Любовь! меланхолично сказал Илюша. В моей жизни ее было слишком много! И слишком болезненно!
Расскажи, что произошло?
Илюша сделал большой глоток мохито и придвинулся ближе к моему уху.
С восемнадцати лет, три с половиной года, я встречался с девушкой. Я собирался на ней жениться, мы даже обсуждали детей, как она будет ходить беременная, как мы вместе состаримся. Я все ждал, когда окончу институт и найду работу, чтоб расписаться с ней. Но, как оказалось, ей все это было не нужно! Она меня бросила. Чихала она на меня! Сейчас живет с другим парнем. Вот такая любовь!
Ты до сих пор не можешь ее забыть?
Я уже забыл.
Не похоже.
Почему?
Я вижу.
Илюша пожал плечами и продолжил пить мохито. Мы немножко помолчали в грохоте музыки.
Ты понимаешь, что ты прошлое любишь больше, чем настоящее? А ведь у тебя в настоящем все может быть гораздо лучше, но ты его не принимаешь.
Знаешь, сказал он мне, перекрикивая музыку, я часто чувствую, что между мной и миром какая-то стена! Я смотрю на людей, а они для меня как тени из параллельных миров, а речи их, как помехи в радиоэфире. Я расстроенная гитара, которая никогда не будет звучать в унисон с другими инструментами.
По-моему, ты преувеличиваешь, усмехнулась я.
Было уже далеко за полночь, когда усталые и разбитые мы решили покинуть ночной клуб и посидеть где-то в тихом месте. Тем более, что наши молодые организмы стали требовать чем-то подкрепиться. Мы вышли на улицу, и нас тут же пробрал озноб. Было очень сыро. Влажный туман опустился на город, и желтые фонари и огни реклам превратились в расплывчатые пятна, как на картинах импрессионистов. Мы брели в зыбкой колыхающейся дымке со множеством солнц, прижимаясь друг к другу. Мокрое золото блестело у нас на носах и лбах. Откуда-то из серо-золотистой пелены вынырнула машина и тихо прошелестела мимо нас. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами и медленно шагали по влажному асфальту. Время беспечно остановилось, мы затерялись в лимбе, чтобы продлить последнюю нашу ночь в этом старом мифическом городе.
Так мы шли, пока не набрели на круглосуточный суши-бар. Он был пуст, и мы присели за столик у дальней стены. Заказали роллы и чай, а Илюша продолжил пить. В ярком свете ламп стало видно, что веки его набухли и покраснели, а глаза сделались мутными.
Когда твоя челка так падает на глаза, говорила ему Анька, ты похож на Курта Кобейна.
А ты покрасишься ради меня в блондинку? смеялся он.
Нам принесли доски с выложенными на них роллами, имбирем и васаби, и Илюша начал демонстрировать нам, как он любит васаби. Он клал полную ложку японского хрена в рот и запивал алкоголем. От этого его несколько минут передергивало, а лицо становилось красным, как вареная свекла.
Даш, вот ты сегодня спрашивала, что такое любовь, заговорил он. Я сейчас понял. Она как экстази. Девчонки, вы пробовали экстази? Нет? О-о! Это такие ощущения! Они захлестывают тебя, как волна, и ты сразу начинаешь любить весь мир, людей, все вокруг становятся твоими друзьями. И вот такая же первая любовь!