Он не заметил, как чья-то рука сдёрнула с него шлем, и едва почувствовал мастерский удар по лбу, и уж, конечно, не ощутил, как мозолистые ручонки снова водрузили на него шлем и уложили бесчувственное тело на землю.
Ок, хрипло прошептал Явор Заядло, озирая почерневшие балки. Времени у нас мал-мала, ясенный пень, так что
Ну-ну, я так и знал, что вы, угрязки паршивые, сюды возвернётесь, если подождакать подольше, раздался голос в темноте. Как пёс возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою, а преступник возвращается на место преступления![32]
Стражник, известный под именем Чокнутый Крошка Артур, чиркнул спичкой, которая отлично заменяла ему факел. Металлическая пластина, которая служила ему щитом, а стражнику-человеку значком, звякнув, упала на мостовую. Это шоб вы узырили, что я не при исполнятельстве, ок? Нету бляхи, нету и копа, ах-ха? Просто хотел поглянуть, с чего б вы, чучундры негодные, грите как надо, навроде меня, потому как, ясно дело, я-то не Фигль!
Фигли дружно обернулись на Явора. Тот пожал плечами и осведомился:
Ну а кто ты таковский, по-твоему?
Чокнутый Крошка Артур взъерошил пальцами волосы, но оттуда ничего не посыпалось.
Ну дык мои мамка с папкой грили, я лепрекон, навроде их
Он умолк, потому что Фигли восторженно завопили и загикали, от избытка восторга похлопывая себя по ляжкам, а веселье это обычно продолжается довольно долго.
Чокнутый Крошка Артур терпел сколько мог, но наконец не выдержал и завопил:
По мне, так не смешняво ни разу!
Ты чё, себя не слухаешь, что ли? отозвался Явор Заядло, утирая глаза. Ты ж гришь на фигльском, точняк! Тебе разве ж мамка с папкой не сказанули? Мы, Фигли, с рожденьства как надо грить могём! Раскудрыть! Это вроде как собаксы знают, как гавксать! Лепрекон, сказанёт тож! Ты ишшо брякни, что ты пикси!
Чокнутый Крошка Артур уставился вниз на свои башмаки.
Эти башмаксы сварганил мне мой па. Я так и не смогнул сказануть ему, что мне в башмаксах ходить мерзяво. Вся семья тачала и чинила обутку сотни годов, так? а мне башмачество ну никакс не давалось, и вот в один распрекрасный день старейшины племени все прикликали меня к себе и рассказнули, что я потеряшка-найдёныш. Они переставляли лагерь на новое место и наткнулись на меня мал-мала дитёнка на обочине дороги, рядом с ястребом, которого я придушнул: он меня из колыбелечки скрал небось тащил в гнездо своим цыплям скормить. А старые лепреконы вместе пораскинули мозговьями и сказанули так: они, конечно, мне всяко рады, тем паче что я лису до смерти загрызить могу и всё такое, но, пожалуй, пора мне отправиться в громадный мир и дознаться, кто моя родня.
Что ж, парень, ты её нашел! заорал Явор Заядло, хлопая его по спине. Прав ты был, что послухал компашу старых башмачников! Они мудрственно тебе сказанули, точняк.
Явор на миг замялся, но тут же продолжил:
Однако ж мал-мала трудновасто выходит, что ты тока без обид! коп. Явор на всякий случай отпрыгнул чуть подальше.
Вернякс, удовлетворённо подтвердил Чокнутый Крошка Артур. А вы орава воровастых негодяйных забулдыгов и злоумышлителей, законов ни в жисть не уважухающих!
Фигли радостно закивали, а Явор Заядло добавил:
А можно ишшо добавить словей «нарушители порядка в нетрезвом состоянии»? А то ребя обижукаются, что их вроде как недооценивают!
А как насчёт улитокрадства, Явор? обрадованно вклинился Туп Вулли.
Ну, э, факто-практически улитокрадство покамест находится на ранней стадии развития, отозвался Большой Человек.
А положительных качествов у вас никаковских напрочь нет? в отчаянии воззвал Чокнутый Крошка Артур.
Явор Заядло озадаченно нахмурился.
Мы вроде как думкали, это они и есть, наши типа положительные качествы, но если уж дотошничать, так мы не лямзим у тех, у кого лямзить неча, у нас сердцевины золотые, хотя, мож, ну, лады, почти завсегда золото это потыренное, и ишшо мы измыслили жаренного во фруктюре горностая. А это чего-нить да стоит!
И чего в том достоинственного?
Ну, дык, какому-нить другому бедолаге его измышлять не придётся. Енто вроде как взрыв вкуса; кусишь малость, распробуешь и тут оно каак взорванётся!
Чокнутый Крошка Артур не сдержал улыбки.
У вас, ребя, совсем стыдища нет?
Явор Заядло в долгу не остался его ухмылка стоила Артуровой.