Нет, мам! Это бред, оборвал её Матвей. Да и Алика смелая до безрассудства. Она бы призналась. Нет. Никого у неё не было.
Матвей, ты всё идеализируешь. Вот что я скажу, мама крепко взяла его за запястья, будто этим могла удержать от губительной иллюзии. Вам выпало испытание. Вы его не прошли. Такое бывает гораздо чаще, чем ты думаешь. Не все сильные чувства оказываются настоящей любовью. Смирись. Оставь в прошлом. Живи дальше, я очень тебя прошу!
Я живу, правда, сказал Матвей и улыбнулся, чтобы обнадёжить маму. Прошлое меня не держит. Да и что мы вообще вспомнили об этом? Столько лет прошло, какое там встретиться. Может, она уже и не живёт в Москве. А вам с папой повезло, поспешил он сменить тему. Вы полюбили друг друга сразу и навсегда. И никаких испытаний.
Мама громко усмехнулась.
Жить с твоим отцом и есть испытание. Он без меня из дому не выйдет забудет, где дверь! Совершенно не приспособлен к жизни.
Матвей засмеялся и незаметно вытащил свои руки из-под маминых.
Папа привык, что вне операционной за него думаешь ты. Наверное, оттого он и стал одним из лучших нейрохирургов Москвы.
Разумеется, мама закинула ногу на ногу и обхватила ладонями тонкое колено. А вообще, это удобно для мужчины. Бери пример! Женись на той, которая будет возиться с тобой, как с ребёнком, а сам занимайся своей медициной и ни на что не отвлекайся.
Матвей нелепо ухмыльнулся.
Я пока не готов к браку.
Да ты ни к чему не готов, махнула рукой мама. А пора бы уже! Мальчик взрослый. Я хочу увидеть внуков, пока ещё в состоянии с ними поиграть. А ты, чувствую, разродишься, когда я стану немощной старухой, которая сидит в кресле и ждёт, что ей малыша поднесут показать.
Тебе до старости ещё далеко.
Конечно, далеко. Но вот ты точно не молодеешь.
В обозримом будущем я не собираюсь жениться, сказал Матвей мягко, но уверенно. Да и кому нужен муж, который почти всё время проводит в больнице?
Я уже тридцать лет живу с таким мужем и ничего, счастлива. А ты, если так волнуешься, добавила мама, облокотясь на подушки. Найди себе кого-нибудь из молоденьких врачиц. Будете целыми днями вместе.
Во-первых, внеслужебные отношения в моей больнице запрещены. А, во-вторых
Случайным взглядом Матвей выцепил на полках одну книгу и замолчал. Сомневаясь, что это та самая, он захотел скорее достать её и посмотреть. Уже дёрнулся, чтобы встать, но сообразил, что мама ещё не ушла, и остался на месте. Припомнил, о чём они говорили, и продолжил:
А во-вторых, я никого не хочу искать. Мне одному неплохо.
Оно и видно, вздохнула мама.
Матвей закрыл глаза и потёр ладонями лицо.
Я сегодня так устал. Этот перелёт Мне всё кажется, что сейчас утро, и надо идти на работу.
Да, засиделись мы, сказала мама. Отдыхай.
Она наклонилась к Матвею, и он быстро поцеловал её в щеку.
Спокойной ночи, мам.
Мама улыбнулась и заглянула ему в глаза, пытаясь понять, услышал ли он её. Но лишь вздохнула, поднялась и ушла. По движениям и походке, высокой тонкой фигуре со спины её можно было принять за совсем ещё молодую женщину.
Саша, что ты всё бродишь? послышался её голос из гостиной. Ложись уже спать.
Сейчас, ответил голос папы. Я где-то оставил телефон
Матвей встал и ещё раз провёл рукой по пустой поверхности стола. Он жалел, что в Филадельфии в минуту пьяной решимости избавился от всех фотографий с Аликой бумажные сжёг, а цифровые удалил. Когда наутро проснулся и понял, что натворил, лупил кулаком по стене, пока на обоях не появились кровавые пятна.
Он шагнул к книжному шкафу. Посреди учебных пособий по медицине стояла одна художественная книга в неброском твёрдом переплёте. Матвей не ошибся. Это не его книга, и мама, знай она об этом, выкинула бы её вслед за фотографиями. По корешку полустёртыми буквами шла надпись: «Бремя страстей человеческих».
Матвей потянул книгу из ровного ряда и почти физически ощутил, как её трогали другие руки. Руки, положившие её на стол поверх конспектов и учебников по анатомии.
«Почитай, как будет время, почти услышал он голос. О поисках себя, о выборе жизненного пути. Пожалуй, что и о жизни в целом. Мне понравилась».
И Матвею понравилась. Он читал всё, что она ему приносила. И всё нравилось ему хотя бы тем, что потом они долго это обсуждали, спорили, сердились и смеялись.
Матвей не решался открыть книгу. Боялся прогнать невесомое, как туман, присутствие её хозяйки. Он вернулся на кровать и долго всматривался в нарисованного на обложке мужчину главного героя. Его изобразили спиной к тем, кто держал книгу в руках. Матвей тихо усмехнулся. Глупо скрывать лицо от людей, которые совсем скоро узнают все твои мысли.