А что, если он прячется не о них, а от себя самого?
Глава 2.
Матвей побрился, помыл голову, и долго расчёсывал перед зеркалом влажные волосы. Потом дважды перегладил рубашку, вычистил туфли и пальто.
Мама не спрашивала, куда он собирается.
Ребята придут в пять, лишь напомнила она, бренча венчиком на кухне.
Я помню, отозвался Матвей уже из прихожей.
Но вернуться вовремя не обещал.
Он вышел на прохладный октябрьский воздух и сразу ощутил разницу климата двух континентов. Поднял воротник пальто, засунул руки поглубже в карманы.
В Штатах его часто обманывали сны, в которых он гулял по Москве. И если добросердечные медсёстры неотложного отделения Филадельфийской больницы давали уставшему русскому доктору поспать подольше, он встречал Алику где-нибудь на Болотной набережной или в цветниках парка Горького.
У Матвея не хватило терпения ехать на метро. Он вышел к шоссе и сел в такси. Мысли перебойно сменялись в голове, запутанные часовыми поясами, волнением и разорванным сном. Радио непривычно трещало о чём-то на русском, сбивая Матвея окончательно. Что он скажет ей, когда увидит? Какими словами? Да и нужны ли им слова? Когда-то они могли подолгу обходиться без них.
Сердце забилось чаще, когда показался её дом в форме буквы «п», повёрнутый к дороге самой длинной своей стороной. Такси въехало сквозь арку во двор и остановилось. Матвей вышел, и в знакомом переулке на него накинулись цепкие воспоминания. Каждый раз, провожая Алику домой, он на прощание целовал её здесь, возле зелёной скамейки перед подъездом. Бессчётное множество вечерних поцелуев. Коротких и привычных, настоящую цену которых он узнал, стоило Алике исчезнуть.
Реальность подозрительно смахивала на очередную фантазию.
Матвей подошёл к железной двери подъезда. Здесь почти никогда не работал замок домофона.
Повезёт ли в этот раз? Потянул дверь на себя. Поддалась.
Матвей улыбнулся. Бросился, не дыша, вверх по лестнице на четвёртый этаж, и сразу, чтобы не дать себе передумать, выжал до упора кнопку звонка.
Колокольчиковые звуки отозвались щекоткой где-то под рёбрами. Матвей отпустил кнопку и услышал свой учащённый пульс. Казалось, сердце вынули из груди, и теперь оно бьётся на всю лестничную клетку.
Матвей не сразу понял, что на его звонок никто не откликнулся.
Позвонил ещё раз. Потом ещё.
Никто не выходил. Весь мир был глух и неподвижен.
Матвей отступил на шаг, огляделся.
Ошибся дверью? Подъездом? Домом?
Нет. Скорее, он забыл бы собственный адрес.
Тогда что?
Может, дело в том, что сегодня воскресенье?
В этой квартире не сидят дома по выходным. Лучше зайти позже, ближе к вечеру.
Вдруг щёлкнул замок. Только не в этой двери, а в соседней.
Матвей обернулся.
Из отворившейся двери, звеня жетоном на ошейнике, выскочил рыжеухий бигль, подбежал к нему и засновал носом по штанинам тёмно-синих брюк. Матвей не двигался, боясь наступить собаке на лапу.
Следом появилась женщина в куртке и с поводком в руках. Закрыла дверь квартиры, увидела Матвея, спросила:
Ищите кого-то?
Да. Ваших соседей. Случайно не знаете, где они?
Женщина посмотрела на Матвея недоверчиво, потом на собаку вопросительно. Бигль дружелюбно махал хвостом.
Они ещё не вернулись с дачи, наконец, сказала она. Раньше восьми не ждите.
С дачи? удивился Матвей. Садовские купили дачу?
А, вы о Садовских?.. Перси, нельзя! прикрикнула женщина на бигля, передними лапами упершегося в ноги Матвея. Они давно здесь не живут.
Матвей удивился ещё больше.
Как? Они переехали?
Да. Года два назад продали квартиру и съехали.
Матвей машинально гладил собаку. Пёс подставлял голову под его ладонь и настойчиво бил лапой по ноге, если рука останавливалась.
Не знаете куда?
Нет, женщина подошла и прицепила к ошейнику собаки поводок. Они уезжали в такой спешке, что, наверное, и сами этого не знали.
Почему? Что-то случилось?
Матвей по привычке стал искать в кармане пачку сигарет, хотя давно уже бросил курить. Пёс продолжал тереться у его ног, несмотря на попытки хозяйки его оттащить.
Разное говорили. Такое, что и не верится. Знаю только, что Алике с братом было очень тяжело после смерти тёти.
Из лёгких Матвея, точно от удара в грудь, выбило весь воздух. Он застыл на месте, казалось, даже сердце остановилось.
Что? прошептал он. Смерть их тёти? Лены? Лена умерла?