Ясно Лиам подвис, правильно подбирая следующие слова, дававшиеся ему с трудом. Ван мэн замутил вписку на хате с четкими, прости, не знаю, как это на вашем малявами? на последнем слове у Лиама вырвался смешок, испортивший всю серьезность момента. И я тащусь, если моя чика бросит там со мной свои мослы, едва закончил он предложение и улыбнулся голливудской улыбкой, послав к чертям серьезные щи, с которыми начинал свою речь.
Зовешь меня на ежегодный благотворительный прием в нордэмскую галерею искусств в качестве своей пары? ошарашено спросила его Эванс, вдохнув дым так глубоко, что в горле защипало. Тебя чё, после пожара еще не отпустило? закашлялась девушка. Знатно тебя торкнуло, она подавилась дымом, поняв, что друг пытался у нее спросить. В Санспринге походу сгорело конопляное поле! только и смогла рассудить девушка, найдя единственное логичное объяснение вопросу Ларссона.
Пойдешь, что ль? заискивающе спросил Лиам и кивнул.
Сорян, Bro, я сливаюсь, Эванс развела руками. Ли, Мира попросила ей помочь, а я ей торчу, извиняющимся тоном ответила подруга, еще не полностью поменяв раскладку на человеческий английский.
За печеньку? с пониманием спросил Ларссон.
Ды да, блин, кивнула девушка в ответ, и виновато улыбнулась, заметив расстройство на лице друга, обессилено опустившим голову.
Эванс, осторожно спросил он после недолгого молчания, решив, что сейчас самое подходящее время для задушевных бесед: в офисе тишина, охрана, на всякий случай, неподалеку, в отличие от Гектора, которого она опять может натравить на хозяина. Слушай, это, конечно, не мое дело, задумчиво протянул он, отведя взгляд в окно.
Но? настал черед Эванс передразнивать его, на что Ларссон вернул ей гаденькую улыбочку.
Но у тебя есть кто-то? его голос дрогнул, и по лицу пробежала тень беспокойства.
В смысле? недоуменно переспросила девушка, затушив сигарету в коробку и спрятав ту под стол.
Ну, там, парень, девушка, существо или особь твоего вида, занимающее в вашей популяции статус партнера? Ларссон быстро переключился с деликатного разговора и начал откровенно подкалывать подругу в своей обычной манере. Вот только его взгляд оставался серьезным и сосредоточенным, внимательно следившим за каждым изменением мимики на ее лице.
Не твое дело, говнюк, возмутилась Эванс и решила не облегчать ему задачу, так запросто удовлетворив его любопытство.
Значит, кто-то есть, да? глаза Ларссона, в глубине которых зажегся озорной огонек, расширились от удивления. Он спрыгнул со стола и навис над ней, поставив руки по обе стороны от нее на подлокотники офисного кресла.
Все-то тебе надо знать, стушевалась девушка. Отвали, Эванс не собиралась сдаваться, едва смутившись от расспросов друга, что случилось с ней впервые, кажется, за в принципе впервые.
Не хочу объяснять Ники, почему маму нашли в канаве, мышка, Лиам затянул знакомую изъезженную песню, заслышав которую, девушка запрокинула голову к потолку и опустила плечи.
Ох, Ли, отвали, нет у меня никого, Эванс отвернулась и оттолкнула неугомонного парня подальше от себя. Я еще не нашла, как ты выразился, существо, она нарисовала кавычки в воздухе, своего вида, чтобы составить с ним партнерские отношения, закончила Эванс, отъезжая на кресле подальше от любопытного поганца.
Вреееешь, я же вижу, что врееешь, Лиам продолжал наступать вслед отъезжающему креслу. Он склонился перед ней, пытаясь заглянуть в лицо подруге, на котором отчетливо проступило смущение.
«Очень интересно», Ларссон оказался заинтригован. Эванс могла обдурить кого угодно, но только не его. Даже после того, как она слезла с таблеток, которыми они с Крисом ее прикармливали, в поведении девушки произошли изменения. Миа вела себя иначе, говорила иначе, приходила к тем выводам, которые раньше для нее были несвойственны из-за неспособности размышлений в плоскостях гендерных взаимоотношений. Но как бы Ларссон пристально не следил, как бы он не шпионил и не наблюдал, никого поблизости, кроме Упоротого Лиса, рядом с ней не заметил. В Уэсте же Ларссон был уверен, чуть ли ни как в самом себе. Лис, конечно, тот еще бабник и не пропускал мимо себя ни одной юбки, но спать с подругой Миры было табу даже для него.
Отвали, огрызнулась Эванс, отказываясь объясняться и раскрывать ему душу.