Нет, это я нашла в немецком издании «Словаря разумений слов» Палыча. Здорово, правда? Мы, немцы то есть чехи, опомнившись, исправилась тут же Марта, предпочитаем, чтобы все по полочкам.
Баксков почуял в Марте интеллектуалку-ведунью, и у него пусто засосало под ложечкой.
Когда сосет под ложечкой, произнесла вдруг Марта, это в человеке возбуждается гордыня. Такое бывает, когда самооценка индивидуума недостаточна и требуется подпитка похвалой со стороны.
Гордыня, эгоизм Не понимаю разницы, задумчиво сдавленным голосом проговорил сопран.
Вот из эгоизма и получается гордыня, когда к жадности, зависти и агрессии в человеке добавляется страх не оправдать ожидания окружающих.
Николай был ошарашен философскими психологизмами умной Марты. Ему на мгновение показалось, что он уже не сможет запеть никогда. Баксков не знал, что умствования Марты были подсказкой некоему российскому режиссеру, понаставившему фильмов и теперь осмысливавшему прожитое, пока его брат на фоне мирового коллапса изгонял из страны бесов-юристов. Такое бывает в наполненной паром эпохе стимпанка элементальная передача информации на скрещении временных измерений.
Николай с Мартой вышли на опушку леса. Пред их взором открылся прекрасный вид на лежащий в низине раскидистый чешский городок, дымящий пароконденсаторами, что накапливали энергию для очередного рывка в чехословацко-немецкий паро-прогресс.
Что у вас в России весна в этом году холодная? спросила Марта.
Холодная но долгожданная, чуть задумавшись, отвечал Николай, с благоговением и мурашками в спине прикрывая своей пятерней тыльную сторону ладони своей удивительной спутницы.
Марта погрустнела. Задумалась: «Бедные танкисты фюрера. Они будут мерзнуть по утрам в своих холодных чехословацких танках, в которых нет отопления. Надо будет не забыть сказать об этом Рудольфу, чтобы он обязательно передал это Адольфу!». Оригинальный, созданный в единственном экземпляре ее истребительный бомбардировщик «Хенкель 009» в отличие от чехословацких танков был оборудован паронагревательным кондиционером с паро-интеллектуальной авторегулировкой новейшей системы «Умный самолет». Самой же главной изюминкой для Марты в пилотской кабине было наличие встроенного патефона с паро-прижимным адаптером, не прекращающим воспроизведение даже на самых крутых виражах.
Пройдясь чуть вниз по склону, по наезженной дороге, идущей вдоль опушки, Марта и Николай наткнулись на оставленный на обочине паробайк пилотицы. Надо сказать, что Николай с того времени, как заимел себе дирижабль, технику полюбил, и он хотел попросить Марту, чтобы дала ему порулить ее массивным паробайком, с розово-фиолетовыми свастиками на сверкающем никелем бензобаке. Однако, подумав о возможности обнимать обтянутую кожей талию Марты в предстоящей их совместной поездке, будучи на месте пассажирском, тут же оставил эту идею. Марта включила запыхтевший парогенератор своего передвижного средства, предложила усаживаться Бакскову, а сама засмотрелась на экран планшета, встроенного на приборной доске паробайка и понажимала на нем кнопки. Николай усаживался на заднее сидение, думая о том, что самое лучшее в мире это ехать, крепко держась за талию Марты. «Как поедем буду петь! Ехать и петь!» решил сопран Баксков.
Но только Марта, взявшись за руль, перебросила ногу через сиденье, как по обеим сторонам могучего технологичного паробайка снизу на паро-гидравлическом механизме выползли поручни с удобными ручками для пассажира, напрочь убившие необходимость прикасаться к водителю для страховки во время движения.
***
Владимир Рудольфович Соловеев-Ульрихт удачно доставил Ольгу, куда ему и было приказано развед-ставкой в секретный санаторий для работников КГБ и внешней разведки, расположенный в соснах под Мункачем. Владимир, сдавший с рук на руки агента Ольгу принявшим ее товарищам из арендованного у венгров санатория, еще полдня циркулем неуклюже передвигался на широко расставленных ногах от того, что провел много времени в паро-мотоциклетном седле. Многие прохожие его шарахались, потому что был похож на Робокопа, боровшегося с собой, чтобы на ходу прямо в штаны не отправить естественную надобность.
Ганс Рихтер, красный разведчик, т. е. Евген Попав-Скобеив, дерзко и рискованно завезенный лейтенантом Путеным в Прибалтийские земли, успешно легализовался. Ему пришлось облачиться в легенду «спекулянта «Рижским бальзамом». К спекулянтам полиция была не столь внимательна, как к честным труженикам консервных заводов и рыбакам, небрежно отмеченным печатью пролетарского происхождения. Так что Евген, стремительно легализовавшись, уже тайно вершил по заданию Путена свою новую разведывательную миссию замерял шпроты, еще не попавшие в банки, и измерял прибалтийские целинные земли. Передвигаться ему приходилось на велосипеде с раскладным землемерным циркулем в бардачке и пистолетом под мышкой. Евген не любил оружие. Но на пистолете под мышкой настоял этот требовательный и придирчивый лейтенант с голубым металлическим блеском в глазах. Велосипед Евгену тоже не очень не нравился. Но другого выхода, чтоб не привлекать излишне внимание, не было. Страна Прибалтика, или Чухония, как ее называли во встающей с колен Германии, была в эпоху довоенного стимпанка слаборазвита, и из продвинутых транспортных средств едва ли насчитывала три-четыре сотни на всю страну небольших воздушных шаров на педальной тяге. Любой самодвижущийся механизм в Чухонии привлекал много внимания.