Да-а горько усмехнулся Мешок-Хитростей. И такая же картина, если не хуже, и в Аскене, и в Рации. Но ещё больше ты удивишься, когда узнаешь, что мы покупаем у них золото, медь, железо, лес. Переплавляем и им же продаем посуду, оружие, бумагу и прочее. И вроде всё есть в трёх королевствах, да только и народ тут самый нищий, обездоленный, озлобленный. А ведь были же и кузни, и фермы в своё время, да только всё коту под хвост пустили
При этих словах карета подскочила на ухабе, и Мешок с Принцем больно ударились головами о потолок кареты.
А, чтоб вас! ругнулся Мешок. Дороги тоже оставляют желать лучшего
«Ужасно, что люди живут в таких условиях», с грустью подумал Принц.
А карета уже катила по столице Эраи Раттару. Дома тут были серыми и обшарпанными, а горожане хмурыми и обозлёнными.
Принцу показалось, что он может пораниться об их колючие взгляды.
Неожиданно Мешок подскочил к окну:
Принц, на тебя ведь можно положиться?
Да.
Ты же не натворишь глупостей?
Конечно, нет, ответил Принц, не совсем понимая, к чему эти вопросы.
Тогда я должен ненадолго покинуть тебя у меня очень важное дело, засуетился Мешок-Хитростей. Вот, возьми королевскую печать, перо и сборник законов для нашего законника. Не забудь, это официальный визит. И главное: обо мне ни-ни. Прощай!
И Мешок ловко выпрыгнул в окно.
Глава 3. Книги для розжига камина
Принц, конечно, был в недоумении от поступка главного советника. Но потом решил, что ничего страшного в этом нет. Ведь от него требовалось только вручить подарок королю Кеину и повеселиться на балу.
Проще простого!
А карета тем временем вихрем летела по дороге, ведущей ко дворцу. Высокие тополя, дубы и грабы[6], словно гвардейцы, выстроились вдоль аллеи. Принц заметил, насколько всё здесь ухожено и аккуратно подстрижено.
А какой красивый дворец! Примерно в два раза шире и выше, чем Хрустальный замок, дворец ослеплял белизной мраморных стен и золотом куполов. По сравнению с избушками-развалюшками он выглядел как золотой аверьял в навозной куче.
Доехав до конца аллеи, карета круто, едва не опрокинувшись, обогнула мраморный фонтан и замерла у крыльца.
На нижней ступеньке широкой лестницы стоял высокий, стройный подросток. Его длинные каштановые волосы развевались на ветру, голубые глаза блестели тёплым огоньком, на лице играла ласковая улыбка. Это был Кеин король Эраи.
«Сразу видно, король, вздохнул Принц, и высок, и статен, и благороден! Не то что я толстый и неуклюжий мальчишка!»
Приветствую вас, Ваше Величество! Выйдя из кареты, Принц отвесил неловкий поклон.
Приветствую вас, Ваше Высочество! любезно произнёс Кеин. Только давай на «ты».
Я хотел бы от имени всей Аверии пожелать ва тебе, чтобы ва твоя казна, погреба и хранилища никогда не пустовали
Спасибо, Принц! нетерпеливо поблагодарил Кеин (официальное поздравление затянулось бы на полчаса).
В общем, сбился Принц, вот тебе подарок: «Сборник Аверийских законов»!
И Принц торжественно протянул Кеину небольшую книгу.
Голубые глаза Кеина тут же загорелись:
Как это кстати! Благодарю! дрожа от радости, сказал он, принимая подарок. Я очень люблю законы! Ведь, зная их, смогу пресекать беззаконие!
И вдруг сборник глухо зарычал и, оскалившись, едва не оттяпал Кеину кисть руки.
Твоя книга чуть не откусила мне руку! в негодовании воскликнул Кеин.
Принц сконфузился и покраснел как рак:
Извини, он случайно
Последовало неловкое молчание.
Давай отнесём твой подарок в мою библиотеку, наконец предложил Кеин, а потом пойдём на бал. Я знаю, ты книголюб, и тебе в библиотеке понравится.
Хорошо, обрадовался Принц.
Они проследовали по белоснежному коридору с высоким куполообразным потолком, с которого свисали золотые люстры тонкой работы. Проходя мимо шикарных залов, Принц восхитился великолепием комнат, украшенных малахитом и янтарём.
Вдоль стен висели портреты в резных золотых рамах.
Мои родители королева Эреда и король Араск, грустно произнёс Кеин. Они, к несчастью, погибли десять лет назад, утонув в озере.
Я соболезную, участливо ответил Принц.
С полотна на Принца взирал обрюзгший седой старик с таким красным лицом, словно его держали над костром. Крупный нос смотрелся, словно переспелая вишня, маленькие свиные глазки выражали нескрываемое презрение.