Солнце село, проголодавшаяся ведьма проснулась и прислушалась: на улице завывал ветер, ветви старого дуба скребли по глазурованной крыше, а в углу прогрызал в пряничной стенке норку сбежавший мышонок. «Вот я тебя, негодник! проворчала колдунья, неохотно выбираясь из уютного кресла-качалки. Дождешься заведу кошку. Хм, а что если мне, и в самом деле, завести кошку? Да еще и кота? Принесут котят, и будет у меня запас на черный день. Хе-хе-хе!»
Только она поднялась, как за окном раздался оглушительный треск. Старуха аж присела от неожиданности. Неужели ей не послышалось, и кто-то и впрямь отломил кусок от пряничного ставня? Она бодренько для своего возраста просеменила к дверям и выковырнула из двери замечательнейшей двери, изготовленной из вкуснейшего бисквита с ромовой пропиткой, марципановый грибок и прильнула к нему подслеповатым глазом.
Так и есть! На крыльце темнели два силуэта, закутанных в какие-то балахоны. Послышалась негромкая речь: «Ты что будешь пряник или карамель?» «Я получше нашла. Смотри, тут засахаренные орехи отличное соотношение белка и углеводов».
Урсула дрожащим от сдерживаемой радости голосом спросила:
Кто там?
Сто грамм, буркнул первый.
Дубина! зашипел второй, более высокий, голос. Чё ты мелешь? Какие сто грамм?
Ведьма ошалело заморгала судя и по голосу, и по фигуре, явно больше. Опомнившись, она отворила дверь и выглянула: так и есть, на ступеньках стояли двое рослый широкоплечий парень со светлыми встрепанными волосами с куском ставня в руках и невысокая девица с короткими срамотища черными кудрями и с горстью орешков в карамели в руке.
Вы хто ж такие будете, голубчики?
Мы, бабуль, это, типа сладость или гадость? выдал блондин, смерив сгорбленную старушонку хмурым взглядом.
Пх-хы-хы-хы! зажав себе ладонью рот фыркнула девушка. Ганс, ну ты ляпнешь тоже! Тогда судя по специализации, сладость как раз я, а ты, наоборот, гадость, на всю голову глючная.
Грета, ну вот на фига меня палить? в свою очередь зашипел парень, а потом растянув губы в несколько деревянной улыбке сказал уже бабке: Хэллоуин, бабуля. Не забыла еще в глухомани своей?
«Ганс! Грета! У Урсулы от радости аж все даты, годы и столетия в голове смешались. Неужто те самые?! Выросли-то как! Вот и попались, голубчики!» Она поспешно распахнула дверь.
Да помню я, мои хорошие, какой нынче день. Не совсем еще из ума, старая, выжила. Только чего ж это на пороге стоять? Заходите ко мне, я вас чаем горячим или какао с молоком напою. А уж сладостей съедите столько, сколько душе угодно.
Что скажешь, Ганс? Девушка взглянула на парня, зябко поведя плечами, прикрытыми каким-то блестящим полотнищем.
Ну, нам все равно энергию восполнить надо, хмыкнул тот, почему бы не сделать это в тепле.
Вот и ладненько! Колдунья суетливо пошаркала к буфету.
Парень с девушкой вошли следом за ней, скинули с себя обрывки спасательских пледов, с одной стороны серебристых, с другой ярко-оранжевых, в которые они кутались, и тут только старая ведьма увидела, почему оба были абсолютно голыми. Смущенно заалев щечками, чего за ней не водилось лет триста, Урсула поспешно отвернулась и рысцой бросилась в спальню. Ганс и Грета переглянулись и уже было снова взялись за свои тряпки, когда старуха вернулась в кухню с охапкой одежды в руках.
Вот тебе, красавица, платье. Я его носила в юности, она протянула девушке пахнущее нафталином и лавандой длинное фиолетовое платье. А тебе, мальчик мой, вот эта мантия нету у меня мужской одежды твоего размера, уж не обессудь.
Ну, нету, так нету, пожал плечами Ганс и облачился в пыльноватую черную хламиду, которая распахнулась первом же движении, явив Урсулиному взору то, от чего она старательно, но безуспешно отводила глаза.
На, подпояшься уже, горе луковое, протянула парню поясок Грета.
Колдунья усадила гостей за стол и начала выставлять угощение: большой торт с шоколадом и взбитыми сливками, рулеты, пироги и пирожные, кексы и пирожки, пудинги и желе, всевозможные конфеты, цукаты Ганс и Грета ее не разочаровали аппетит у обоих был отменнейший и они уплетали за обе щеки, запивая все это роскошество сладким какао и киселем. Старуха просто сбилась с ног, предлагая парню и девушке все новые и новые вкусности. И радовалась, что они так хорошо кушают, а то тощенькие какие-то. Надолго не хватит.