Надо нам будет, когда в следующий раз пойдём, правильную смазку подобрать! пропыхтела Оля, вытирая рукавичкой потный лоб.
Ага, согласился Роман, Я обеспечу. Батя в этом хорошо разбирается.
Сложив лыжи под ёлочкой, они, отвернувшись друг от друга, торопливо разделись. И пошло веселье! Бегали, валялись в снегу, боролись. Увы, никакой дичи не нашли. Следы были: и заячьи, и лисьи, и беличьи, но старые. Через три часа они, памятуя, что зимний день короток, решили вернуться домой, тем более, что уже и подмораживать начало. Одежда, особенно бельё, замёрзла до твёрдого состояния и стояла колом, надевать её было обжигающе холодно, особенно пропотевшие носки. Роман предложил развести костёр, но Оля эту идею отвергла, дескать, поздновато у костра нежиться.
Давай, Ромик, в темпе! На ходу согреемся!
И они помчались в город по собственной лыжне, что было намного легче, чем по целине. Успели домой на закате, как и было задумано, чтобы родители не волновались.
Роман сидел на кухне и, обжигаясь, большими глотками пил горячий чай с мамиными плюшками и земляничным вареньем. О, блаженство! Эти тёпленькие нежные плюшки с причудливыми складочками, сочащиеся маслом и благоухающие корицей! Прямо, поэма в тесте! Это варенье, хранящее в себе вкус и запах лета! Этот чай, такой горьковато-вяжущий, утоляющий жажду лучше самого лучшего лимонада! Парень рыгнул и, не в силах сдержать искушение, взял с противня шестую плюшку.
Вошла мать.
Ой, Ромочка! Ты не заболел? Весь какой-то красный и потный!
Нет, мам, всё нормально. Просто я на лыжах ходил.
Ешь потей, работай мёрзни! засмеялся отец, куривший у форточки.
Алла всмотрелась в окружающую обстановку:
Ой! А плюшки-то! Вечером Самойловы придут, что я им подам? Жалкие остатки?
Роман не ответил, ибо, на всякий случай, чтоб не отняли, запихнул плюшку в рот целиком.
И варенье ты лопаешь прямо ложками! Кашу бы так ел! развивала наступление мать, А сколько кусков рафинада в чай положил, а?
Четыре! признался отпрыск, уже проглотивший плюшку.
Ага, сахарным диабетом мечтаешь заболеть?
Не мечтаю.
Алла примолкла, чтобы сочинить новые воспитательные тезисы, и тут Роман выдвинул свои веские аргументы:
По телеку всё время говорят: «Всё лучшее детям!» А дети это я! Светка Самойлова, кстати, сладкое не любит. Да и оставил я им достаточное количество! А летом я тебе, мам, такую земляничную поляну покажу, что закачаешься! Втрое больше варенья наваришь!
Алла не нашлась, что возразить, ибо всё было логично и правильно. Просто махнула рукой и вышла.
Лесник должность ответственная. За зверями-птицами присмотреть, за браконьерами, которые без лицензии охотятся или лес рубят. Опять же, за кострами не дай бог не потушат беспечные туристы костёр, лесной пожар может сделаться!
Афанасий Савельевич Сомов служил лесником уже тридцать лет, с тех пор, как с войны вернулся. Конечно, годы своё берут, но старым он себя не чувствовал. Проходил по вверенному его попечению лесу по пятьдесят, а то и шестьдесят километров за день! И всё примечал: и новый выводок у лисы Алисы, и шкоду Пятнашку, молодую рысь, пришедшую издалека и оставшуюся жить, несмотря на отсутствие самца, и лося Никифора с лосихой Галкой. У них, кстати, весной маленький будет
Не спеша скользя на широких самодельных лыжах, Афанасий приближался к границе своего участка. Ещё четыре километра и дорога, а за ней уже участок Николая. Внимание привлекла лыжня, которой не было ещё три дня назад. Лыжня уходила в ельник.
«Интересно! Кто бы это? Спортсмены?»
Присел на корточки, присмотрелся: нет, не спортсмены! Любители. Снег у них к лыжам прилипал, оттого шли неуверенно. Тогда, кто? Влюблённая парочка? Похоже на то Афанасий свистнул, подзывая Брыха, верного своего спутника.
Туда! показал он рукой, След!
Пёс весело помахал бубликом хвоста, дескать, понял, и широкими прыжками устремился в ельник. Однако через пять минут выскочил оттуда с поджатым хвостом. Скуля, прижался к валенку хозяина.
«Это что ж там такое, а?»
Приказав Брыху сидеть и ждать, пошел в ельник сам. Лыжня обрывалась у небольшой ёлки. Вот, здесь они лыжи сняли, вот мешки какие-то положили Следы! Волчьи! Два следа! И, одновременно, отпечатки двух пар человеческих босых ступней! Мороз прихватил подтаявший вчера снег и следы отлично сохранились. По спине пробежал холодок. Волков здесь не было с сорок восьмого года. Извели проклятых! Добрая тогда была облава, восемнадцать серых взяли. Сняв с плеча ружьё, зарядил стволы картечью. Пошёл по волчьим следам на поляну. Снег там выглядел, как после танковых учений: взрыт, раскидан, примят. Брачные игры, что ли? Так, не время сейчас серым спариваться Поднял два чёрных волоска. Чёрный, что ли волк? Не бывает таких! А пуще всего были непонятны отпечатки босых ног, причём, явно не взрослых людей, а подростков. Покрутившись ещё немного, и так и не придя к разумному объяснению феномена, отправился домой, решив всё подробно описать в рапорте.