По-моему, я уже давно должен был иссохнуть от божественного сияния, исходящего от статуи, невзначай напомнил Ане Алексас.
Жрица рассмеялась, затем, подойдя к зеркалу, словно растаяла на месте. Прыгнула из одного в другое, будто шальное отражение, и вернулась на место.
Ты же прекрасно знаешь, что это выдумка, чтобы сюда лишний раз нос не совали. Ничего такого, что могло бы навредить. По крайней мере, пока Осирис не вошел в статую. Не уверен, что богам бы понравилось вечно жить внутри каменных истуканов. Даже в компании старого епископа.
Ана кивнула головой в сторону седого старика, высокого и худого, с темно-зелеными глазами цвета малахита, в белой робе и головном уборе, почти как у самого Осириса. Архиепископ стоял около статуи, склонив голову, и даже отсюда казалось, что он выглядел недовольным. Слишком недовольным перед Пасхой.
Именно поэтому статуя в таком виде никуда не годится! раздался вдруг чужой голос у Алексаса за спиной. Для Аны теперь любые голоса звучали везде и сразу скорее внутри нее, чем снаружи. Ее бы чуть переделать, пара штук сюда, пара туда и вытащить на свет божий, уж простите мой каламбур.
Ана с Алексасом обернулись. Они даже толком не разглядели говорившего, просто увидели его одежду В храм он явился в брусничном пиджачке с искрой, да к тому же с пышными манжетами-гармошками. Такой человек последний, кого ожидаешь увидеть в святая святых Собора Осириса.
Двое с трудом, но отвлеклись от одежды, и разглядели оставшуюся часть незнакомца.
Он будто только что сбежал с донских просторов, из казачьей общины притом явно был там атаманом, не меньше. Плотненький, крепенький, но низенький, с чудаковато постриженными на манер облагороженного для светских мероприятий чуба рыжими, чуть седеющими у корней волосами и того же цвета бакенбардами, будто выцветшими языками пламени.
Простите? незнакомец нахмурил брови. Две пары глаз разглядывали его слишком долго. А, ну да, я ж не представился
Простите, уже вздохнул старый епископ, обернувшись. Это господин Якуб из приближенных к из его Императорскому величеству мастеров, да будет он жив, здоров и могуч!
Ага, спасибо, именно это я и собирался сказать, фыркнул незнакомец. Очень помогли.
Прошу прощения, первой не выдержала Ана. А вы-то что тут делаете?
Якуб промолчал. Сложив руки за спиной всегда так ходил медленно подошел к девушке и изучил ее, будто картину в галерее: задумчиво, нерасторопно.
Ммм ни кожи ни рожи, да. Зато фигурка есть, внешность необычная
Ана замерла, открыв рот. Алексас среагировал быстрее.
Я бы попросил этой фразы обычно хватало в любой ситуации, потому что собеседник, привлеченный нарочито пониженным и раздраженным голосом цирюльника, тут же обращал внимание на его руки Дальнейший разговор оказывался нецелесообразным.
Якуб повел себя по иному сценарию. Так же внимательно изучил Алексаса Оссмия, не убирая рук из-за спины.
Ха! Ну я вообще-то говорил не просто про милую даму, а про церковь наших богов в целом и Собор Осириса в частности. Понимаете ли, наш достопочтеннейший епископ совсем не объяснил, чем конкретно я занимаюсь при дворе императора. Так вот, мое дело за имиджем. Властвующей четы, армии, Зимнего Дворца, города чего придется. Годы у французских мастеров, между прочим! И вот теперь пришлось браться за церковь по указанию, конечно, его императорского сиятельства, да будет он жив, здоров и могуч, тут Якуб наконец убрал руки из-за спины и ткнул пальцем вверх. А то, понимаете, прошло уже двадцать лет, а мы все никак не возьмемся за ум. За границей они знаете, что давно уже придумали? Рассказать трудно! Да и посудите сами: вот бедные анубисаты, которых никто не любит. Чего им не хватает? Правильно, нужного и-ми-джа! Подходи они к этому вопросу чуть серьезнее
Но я все равно попрошу вас за языком-то следить, шепнул Алексас так, чтобы Ана не услышала. Хотя, он знал бесполезно. Девушка, пребывая в состоянии овеществленного ка, шепоты, шорохи и вздохи различала с завидной точностью будто шептали лично ей на ухо.
Ой ну ладно вам, подумаешь, ляпнул сдуру, не подумав, Якуб развел руками, снова убрал их за спину, а потом обратился к Ане: А нам с вами еще предстоит поработать! И кстати с вами, ваше первосвященство, тоже!
Епископ вздохнул громко и смачно. Так, чтобы его услышали. Видимо, надеялся, что Якуб поймет намек.