Мы с вами увидели именно то, что я и ожидал, наконец заговорил тот. Мы наблюдали за попыткой остановить время.
Этот ответ показался де Вивонну скорее шуткой, чем серьёзным объяснением. Он поднялся со скамеечки, на которой устроился с ногами, даже не сняв сапоги, прошёлся по комнате и встал напротив постели, устремив тяжелый взгляд на Людовика.
То есть?
То есть, некто, кого я знаю, попытался провести старинный обряд, чтобы таким образом повлиять на ход времени, объяснил Людовик. Бытует такая легенда. Она гласит о том, что есть некая особенная, волшебная пыль или песок тут каждый твердит своё.
Рассказывая о том, как Франсуа услышал историю от одного из своих сотоварищей по учёбе в Корпусе Королевских Пажей и после этого сам решил отыскать способ как открыть механизм в часах и остановить их стрелки, Людовик старался не упоминать ничьих имён. Луи-Виктору эта скрытность не показалась странной. Он прекрасно понимал, что на кону, кроме удвоенных часов караула для провинившихся пажей, ещё стояла честь имени и семьи, и, что ещё серьёзнее, их будущая карьера. К тому же у него были собственные догадки о том, кого именно они едва не застигли на месте преступления.
Значит, этот человек захотел стать властелином времени? де Вивонн изобразил усмешку для разрядки, так как, судя по голосу короля, было понятно, что его нервы были на пределе. Хм, в этом деле требуется богатое воображение или очевидная глупость.
Или и то и другое, согласился Людовик.
Ну, с этим-то всё ясно. Не пойму только, почему вы захотели ему помочь? Ведь все эти шутки с часами привели к скандалу. Этому малому удалось устроить большой переполох во дворце. Не говоря уже о том, что из-за неразберихи со временем началась путаница во всех дворцовых службах.
Путаницы и раньше хватало, махнул рукой Людовик и откинулся на подушки. То, что сделал маркиз, наоборот помогло увидеть ситуацию в истинном свете. Поймите, Луи-Виктор, он не просто шутки ради затеял всё это! Он хотел помочь.
Сомнительная это помощь. Вам так не кажется? И вообще, странный способ разрешить проблему с нехваткой времени, устроив ещё больший хаос, хмыкнул де Вивонн и покосился на дверь в кабинет. Кажется, сюда идут!
Чёрт! Если они посмеют заглянуть ко мне в постель, я не ручаюсь, что смогу притвориться спящим, сдавленным шёпотом вскрикнул Людовик.
А и не притворяйтесь, сир, предложил де Вивонн, а сам тем временем подошёл к двери в комнату Бонтана. Выскажитесь на этот счёт! Пусть не думают, что вы всё ещё тот мальчик, которого можно контролировать и перевозить из одной резиденции в другую, как какую-нибудь куклу.
Да вы вольнодумец, Луи-Виктор! И мне это нравится. Нам нужно чаще выходить на совместные прогулки по ночному Лувру, и не только, усмехнулся Людовик и задёрнул полог, после чего укрылся одеялом по самый подбородок.
Раздавшийся громкий стук в дверь застал де Вивонна на пороге комнаты камердинера. Он едва успел прикрыть за собой дверь, когда в спальню короля вошли де Грамон и Дезуш. Два гвардейца нерешительно мялись на пороге, но остались стоять за спиной у своего начальства. Все четверо замерли и притихли, затаив дыхание. Наблюдая за ними в узкую щель, оставленную между неплотно задёрнутыми занавесями, Людовик подумал, что эта импозантная группа напоминала ему воришек сладостей, застигнутых врасплох во дворцовой буфетной.
Сир! громким шёпотом позвал герцог де Грамон и высоко поднял ночник со свечой, осветив себя самого и стоявшего рядом с ним Дезуша. Сир, это я! Со мной сержант Дезуш! Мы пришли, чтобы удостовериться.
Что такое, герцог? изобразив сонный голос, проговорил из-под одеяла Людовик и для пущей достоверности громко зевнул.
Вы уже не спите, сир? прогудел голос Дезуша, и Людовику пришлось до боли прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
Теперь уже нет, ответил он и откинул одеяло от лица, чтобы приподнять голову над подушкой. Вы разбудили меня, господа! Могу ли я узнать, чему обязан этим визитом?
Да, сир! Это всё из-за попытки грабежа в приёмной её величества, ответил Дезуш, тогда как де Грамон внимательно всматривался в щель между занавесями в попытке разглядеть лицо короля.
С её величеством всё в порядке? спросил Людовик со всей суровостью, на которую был способен, с тем, чтобы перехватить инициативу в разговоре.