Именно тогда, в тот вечер, мне впервые пришло в голову, что Жеглов никогда не остановится на полпути, и человеку, чем-либо разочаровавшему или рассердившему его, лучше отступить с дороги. И тогда, в тот незапамятно далекий вечер, я еще не знал, нравится мне это или вызывает глухое раздражение, поскольку меня восхищал жегловский опыт и умение заставить работать всех быстро и с полной отдачей и в то же время пугала способность вот так мгновенно и бесповоротно вычеркнуть человека, словно тряпкой с доски слово стереть.
Войдя в дом, Жеглов спросил жену и соседей пострадавшего:
Ну-ка, друзья, вспоминайте, думайте, говорите имел Толик Шкандыбин за что-нибудь зуб на Елизара Иваныча, а?
Жена ничего определенного сказать не могла, но вездесущий сосед сообщил:
А как же! Была меж них крупная баталия Толик этот, Шкандыбин, как вернулся последний раз из лагеря, заскучал: дружков его всех почти прибрали ваши, значит, милицейские товарищи. У него только и делов осталось по вечерам ворота подпирать Теперь завел он новую моду: соберет на лавочке пацанов-малолеток и давай про жизнь блатную, вольготную сказки рассказывать. Пацаны, известно, варежки разевают, а он им, гад, травит и травит. Елизар-то Иваныч сразу сообразил, зачем он компанию себе сколачивает, папиросами да винцом мальчишек угощает. На той неделе проходит Елизар Иваныч мимо сборища этого, услышал кто-то из мальцов матом кроет. Невтерпеж ему, видать, стало, подходит он к ним и говорит Толику: «Ты вот что, кончай это дело, сам себе живи как хочешь, не маленький, а ребят оставь в покое». А Толик смеется: «Я, говорит, их не зову, они сами ко мне липнут, что ж мне, гнать их, что ли?» Ну, Елизар Иваныч в дискуссию с ним вступать не стал, он человек простой, поднес к его роже кулачище свой пудовый и пояснил: «Я тебе слово свое сказал. Не послушаешь милицию звать не буду, сам тебя отработаю так, что мать родная не узнает!» Шкандыбин вскочил, распсиховался, на губах пена авторитета, видать, жалко, и кричит Фирсову: «Ты потише, так твою и растак, пока пера моего не пробовал! Я те все кишки наружу выпущу!» Елизар Иваныч нервничать не стал, вмазал Толику легонько по морде, тот кровью и залился, на ногах не устоял. А Елизар Иваныч ребятишек прогнал по домам, на том все и кончилось
Видать, не кончилось, задумчиво сказал Жеглов и поднялся. Давайте-ка Толика этого пощекочем
В дверях появился шофер Копырин он доложил, что рана, к счастью, оказалась неопасной и через недельку-другую врачи обещают Фирсова выписать.
Мелкий текущий ремонт, заверил Копырин. Смена масла, шприцовка, шпаклевка, легкая подкраска и пожалуйте в рейс
Какого масла? испугалась жена.
Жеглов засмеялся.
Не обращайте внимания наш Копырин уверен, что Господь Бог сотворил человека по образу и подобию автомобиля
Я нетерпеливо дернул Жеглова за руку:
Не смотается Шкандыбин-то, пока мы здесь толчемся?
Идем, идем, кивнул Жеглов и сказал соседу: А тебя, дружок, попрошу проводить нас к этому деятелю
Подойдя к дому Шкандыбина, Жеглов остановился.
Иди с Абреком вперед, сказал он проводнику. Пусть пес его облает хорошенько.
Глеб Георгиевич, шутите? укоризненно спросил Алимов. Абрек на кого попало лаять не станет. Если бы его след вывел
Если бы след вывел, нетерпеливо перебил Жеглов, я бы Шкандыбина сам облаял получше твоего пса. Делай что говорят!
Есть, сказал проводник, поджав и без того тонкие сухие губы, пошел вперед, и по лицу его я видел, что он все равно поступит по-своему.
Абрек, войдя в комнату, заворчал и разок гавкнул, но сделано это было, по-моему, чисто формально, только чтобы команду проводника выполнить. Однако чернявый парень, развалившийся на кровати, покрытой лоскутным одеялом, отнесся к появлению огромной собаки иначе. Он сел и, глядя с опаской на пса, спросил нахально и в то же время трусливо:
Чего надо? Кто такие?
Поскольку вместе с оперативниками в комнату вошел Воробьихин, вопрос его прозвучал фальшиво; парень, видно, сообразил это, сморщился, как от кислого, и сказал протяжно:
Ну что вяжетесь? Нет за мной ничего, я в артели работаю
Одевайся, Шкандыбин, тихо, зловеще сказал Жеглов. Мы из МУРа
Вижу, что не из церкви. И чего вы ко мне липнете?
Одевайся, тебе говорят, еще тише сказал Жеглов, и я вдруг заметил, что сам испугался голоса своего шефа. Видимо, побоялся спорить и Шкандыбин молча натянул штаны, обул щегольские сапоги гармошкой, взял со стула пиджак.