Резкий скрип колёс не сразу дошёл до его сознания. Он присмотрелся. С другой стороны, прямо за двугорбыми проехали две больших повозки с высокими бортами. Их сопровождали несколько всадников. Внезапно повозки остановились прямо напротив валунов, но из-за спин животных их было плохо видно. Один из кочевников подъехал к первой повозке. Оттуда показалось лицо старой женщины чем-то похожее на косточку персика. Казалось, что она всегда и всем была недовольна, потому что в каждой морщине её лица застыли раздражение и злость. Лаций даже не догадывался, что это была старая служанка дочери ненавистного ему Абгара. Услышав голоса разносчиков воды, он отвернулся и направился к ним.
Старуха тем временем что-то сказала всаднику, и тот, кивнув головой, отъехал в сторону. Сама она неожиданно ловко для своего возраста перелезла через край и быстро засеменила ко второй повозке. Сутулости как не бывало! Там она долго что-то искала, пока не нашла нужный узел. Схватив его, женщина что-то недовольно пробурчала и зло посмотрела на двух девушек, которые со страхом наблюдали за ней из глубины повозки. Эти рабыни следили за вещами своей госпожи и её верной служанки. Старуха никогда не хвалила их и всегда кричала. Поэтому они сидели, не дыша, и старались ничем не привлекать её внимание. Когда она, продолжая бормотать, вылезла из повозки, рабыни с облегчением вздохнули. Всадники стояли позади и терпеливо ждали. Их кони время от времени всхрапывали и махали хвостами, отгоняя назойливых мух.
Внутри первой повозки было тихо. Сверху и по бокам её плотно накрывали несколько слоёв ткани, поэтому снаружи невозможно было услышать или увидеть то, что происходило внутри. Верблюды, которые стояли между повозками и римлянами, постепенно разбрелись и за ними показались валуны, за которыми лежали пленные. Накидка из толстой грубой ткани слегка зашевелилась. В одном углу она незаметно отошла в сторону, и оттуда выглянули два любопытных глаза. Но этого никто не заметил. Щель была слишком узкой и терялась в угловых складках. За ними пряталась юная дочь Абгара, полная сил и энергии, любопытная и весёлая, волею судеб и правителей вынужденная проводить всё своё время в шатре или в закрытой повозке, ограничиваясь общением со своей старой служанкой и рабынями, которые тоже с трудом переносили такую жару в соседней повозке.
На, держи! Вот твои накидки. Не дышится ей старуха бросила узелок в повозку.
Не сердись, улыбнулась Заира и отложила его в сторону. Старая служанка нахмурилась, услышав в её голосе весёлые нотки. Жизнерадостность её пугала. Всегда и во всём. Она считала, что хорошее настроение было причиной больших неприятностей.
Чему радуешься? раздражённо пропыхтела она. Но Заира не обращала на её ворчание никакого внимания.
А ты раньше видела римлян?
Вопрос прозвучал неожиданно. Старуха повернула голову и увидела, что девушка смотрит в узкую щель между складками.
Каких римлян? Ты что, меня специально туда отправляла? прошипела она, содрогнувшись от внезапно охватившего её страха. Ох, доиграешься ты! Доиграешься. Не смотри туда! настойчиво произнесла Хантра, понизив голос. Иначе я тебя свяжу! Ой свяжу, доиграешься! она могла позволить себе такие поступки, потому что была её родной тёткой. Невысокая, сутулая, вечно раздражённая и брюзжащая, сестра Абгара с самого детства ссорилась с родителями, братьями и сёстрами, не говоря уже о ровесниках. У отца так и не получилось выдать её замуж, поэтому она жила в доме брата, помогая ему воспитывать рано осиротевшую Заиру. Постоянное плохое настроение состарило её раньше, чем можно было ожидать, и после того, как Хантра поседела, все забыли, сколько ей лет и считали чуть ли не бабушкой Заиры. Внешне она не была похожа на брата. Маленький нос и близко посаженные глаза делали её лицо узким, а тонкие, тёмно-синие губы только усиливали неприятное впечатление, которое возникало у людей с первых минут общения. Хантра всех подозревала в неискренности и во всём видела подвох. И хотя Абгар так не считал, но эти качества были очень нужны для воспитания Заиры. Поэтому постепенно Хантра стала её тенью, которую такая чрезмерная опека никак не смущала. Однако всё изменилось, когда её заметил владыка Парфии. С этого момента она в полной мере ощутила, насколько ужасной может быть безумная любовь и забота её тётушки.