Полуголые слуги развязали Лацию руки, сняли одежду, обыскали и нашли два ножа. Краем глаза он видел, что они держали в руках только ножи. Значит, мешочек украли ещё раньше. Или тут он вспомнил о ночном нападении. Значит, его обворовали рабы Андромаха! Тот ходил на рынок и там, наверняка, повстречался с менялой. Естественно, жадный торгаш рассказал ему о камне, и хитрый грек сразу понял, что надо делать. Андромах вернулся и приказал своим людям напасть на него ночью. Теперь всё было понятно.
Он лежал, совсем голый, и с трудом растирал затёкшие кисти. К нему подошли два раба.
Не надо завязывать руки, Лаций не слышал своего голоса, только хрипение и свист.
Что он говорит? крикнул вельможа в белом тюрбане.
Руки скривился Лаций. Я не чувствую рук.
У него болят руки, подобострастно подсказал меняла, и, к удивлению всех, важный чиновник проникся состраданием.
Привяжите его за ногу! приказал он. Всё равно никуда не убежит, однако суровый взгляд и сросшиеся на переносице густые брови не сулили ничего хорошего.
Через какое-то время пальцы на руках и ногах стали покалывать и в них вернулась боль. Лаций приподнялся и увидел, что на нём ничего нет, кроме купленных на рынке высоких сандалий. Их почему-то оставили. Он скривил губы в усмешке, потому что, помня совет Павла Домициана, засунул между большим и средним пальцами по два больших камня.
Ты кто? Скажи, зачем ты украл деньги? наконец, спросил его преисполненный важности сановник.
Я плыл в Деметрию, с трудом преодолевая боль от каждого слова, начал он и затем рассказал всё, что произошло накануне. В конце Лаций повернул голову к меняле и спросил: Ну а с тобой Андромах поделился? Он украл у меня мешочек с камнями. Там было штук пятьдесят, он специально преувеличил количество и, заметив, как вытянулось лицо торгаша от обиды и разочарования, с напускным сочувствием добавил: Понятно Всё забрал себе. А тебе ничего не дал. Что же ты так глупо его отпустил, а?
С кем ты был? Что украл? Говори! приказал главный индус, и в его глазах промелькнули искры жадности.
Он украл драгоценные камни у одного богатого купца, которые тот вёз в подарок всесильному радже Бугхарадже! с желчью в голосе вдруг выкрикнул меняла. Но в глазах у него застыли слёзы обиды. Бедолага поверил словам Лация и не мог простить себе такой глупости, но было уже поздно. У этого вора был целый мешочек с камнями! Такими большими, как слеза Будды. Это он украл их!
Украл драгоценные камни? Камни для раджи?! с негодованием выкрикнул чиновник, и его глаза налились кровью. Нет, ты не умрёшь просто так! Отпустите палача! Отвезём этого негодяя в столицу Караватшару! Там по нему пройдёт слон! Ты умрёшь на глазах нашего великого раджи! Ведь ты украл его камни! он плюнул на Лация, но слюна повисла на бороде, и от этого вельможа ещё больше разозлился. Все его крики на странном языке переводил маленький худенький человек с кучерявой бородкой и усталым, застывшим взглядом.
Когда его хриплый голос перешёл в кашель и затих, Лаций не знал, что делать радоваться или плакать. Меняла предал его дважды, но это предательство спасло от мгновенной смерти. Однако смерть всё равно была неминуема, хоть и немного позже. Внезапно к горлу подкатила тошнота, и голова стала как каменная. Потеряв сознание, Лаций завалился набок и ткнулся ухом в пыль, прямо у ног разгневанного чиновника. Он так и не узнал, сколько времени провёл в таком состоянии.
Тусклый свет забрезжил узкой полосой между век, и в голове постепенно стали появляться обрывки слов и мыслей. Боль в затылке не прошла, но он был жив. Наверное, это было хорошо, однако по большому счёту безразлично. Откуда-то доносился шум дождя. Лаций с трудом повернул голову и увидел прямо перед носом каменную стену, грязную и скользкую. Звук шёл с другой стороны. Там, кажется, был костёр. По стенам плясали жёлтые блики пламени. Он подполз ближе. Голова упёрлась в толстые круглые палки решётки. Лаций без сил опустился на сырой каменный пол, уставившись неподвижным взглядом на огонь. Рядом сидел стражник. Над ним в стене торчал факел. Чуть дальше виднелся чёрный проход. Шум дождя доносился оттуда.
На следующий день ему удалось узнать у охранника, что это тюрьма индийского города Дахал. Здесь было много узников, но с ним в пещере находился всего один молчаливый индус с высоким лбом и проседью в бороде, в штанах и рубашке, с поясом, что говорило о его непростом происхождении. Длинная борода свалялась и торчала в разные стороны, как ветки кустарника. И ещё он постоянно дёргал своим горбатым носом, как будто хотел согнать надоедливую муху. Но мух здесь не было, и это движение вызывало у Лация слабую улыбку.