Изучающий взгляд обнимал тело, пока Рене снимал котту до конца, натягивал сухую рубашку и снова поверх шерстяную котту.
Сколько тебе лет и как зовут на самом деле? спросила Элоиза.
Мне столько же, сколько и вашему сыну, но пусть вас не беспокоит мой возраст. Имя моё вам известно Рене Марой. Сын вашей хорошей знакомой из Нортора Анны Марой. Не забудьте, ради Основателей, эту важную мелочь.
Одевшись, Рене присел у ног тихо плачущей женщины, взял её за руку, поцеловал в пальцы:
Сирра Элоиза, у меня к вам есть несколько просьб, но главная из них успокойтесь, прошу вас. Я здесь. Теперь вам не нужно волноваться, за вас это буду делать я.
Женщина положила руку поверх горячих пальцев гостя:
Клянёшься ли ты умереть вместо моего сына, если это потребуется? вдруг глухо спросила она. В глазах волновалась жидкая сталь, матери нужны были все гарантии.
Я это сделаю, спокойно кивнул Рене.
Не успел среагировать, как женщина оказалась перед ним на коленях, захватила его руки в свои и жарко поцеловала, пряча в них лицо:
Благодарю тебя! Благодарю! Мой мальчик, мой энджел Владычицы!
Ну, это никуда не годится, сирра Элоиза! забирая свои руки и пытаясь поднять женщину, возмутился Рене. Сколько могла продлиться эта истерика? Вздохнул, расслабляясь, чтобы призывать свет. Обнял женщину, погружая её в состояние спокойствия. Так-то лучше!
Лицо её просветлело, морщинки у губ разгладились, и она позволила себя усадить на диванчик, наконец, улыбкой и спокойным внимательным взглядом напоминая адекватного Армана.
Всё будет хорошо, шепнул Рене, не удержавшись и поцеловав её руки, прежде чем подняться.
Холодный голос заставил вздрогнуть и повернуться к двери:
Неужели, мне это не кажется? сир Марсий и за его спиной Вернер застыли на пороге гостиной.
Глава 2. Среди Делоне
Прикидываться, что не знаешь того, что известно всем, и что тебе известно то, чего никто не знает, прикидываться, что слышишь то, что непонятно, и не прислушиваться к тому, что слышно всем; главное прикидываться, что ты можешь превзойти самого себя; часто делать великую тайну из того, что никакой тайны не составляет <> Вот вам и вся политика, не сойти мне с этого места.
П. Бомарше, «Безумный день, или Женитьба Фигаро»
Застать жену, которая отказалась ехать в гости по приглашению, сославшись на плохое самочувствие
Увидеть её в ночном халате и мальчишку, коленопреклонённого перед ней, целующего руки, чего супруг не мог себе позволить в течение долгого времени!..
И её лицо, впервые за это время приобретшее здоровый вид, тот, от которого он был без ума, и который казался утерянным безвозвратно!..
Что можно было подумать в этой ситуации?
Ноздри сира Марсия раздулись, и он рванул к сопляку. Слава Владычице, самообладание в последний момент взяло вверх, ибо мальчишка невольно зажмурился и сжался, а бить того, чьи глаза закрыты, всё равно что ударить покойника.
Марсий, это сын моей знакомой! воскликнула сирра Элоиза, не вставая с кушетки, так как рядом с коленями окаменел от страха юноша и мешал подняться. Он приехал по поручению матери!
Вот как?! в голосе хозяина послышался отголосок звериного рыка. Как зовут твою знакомую и где вы успели познакомиться? Случайно ошиблась почтовым порталом?
Это Анна под свирепым взглядом супруга сирра Элоиза смешалась, испуганно глядя на него снизу вверху, и пролепетала заученную фразу, мы давно познакомились с ней во время последней поездки в Люмос
Которая была четыре года назад? И почему я до сих пор ничего не знал об этой твоей знакомой?
Сирра Элоиза, увы, оказалась плохой актрисой и слабым игроком, Рене вздохнул про себя: немного давления, и ложь станет слишком очевидной. Обмануть менталиста с даром стратега невозможная задача.
Сир, прошу прощения. Я понимаю ваше возмущение, признаюсь, что поступил опрометчиво, встретившись с сиррой Элоизой в ваше отсутствие. Долгая дорога и усталость стали причиной моей бестолковости, чем дольше Рене говорил, тем больше заинтересованности было в глазах сира Марсия, уважавшего умных собеседников. Я поторопился. И мой порыв, свидетелем которому вы стали, всего лишь дань моей любви к матушке, оставленной дома. Сирра Элоиза напомнила мне её, бедняжку, мою матушку Анну, рыдавшую в час моего отъезда.