Первая замена автобуса произошла в пригороде Лос-Анджелеса на небольшой заправочной станции, где я случайно обнаружил магазин электротоваров.
То, что в стенах тут упрятано в два раза меньшее напряжение, это полбеды. А вот изуверские розетки, в которые не пролазят даже стандартные пальцы, истинный плевок в душу.
Обдумывая, как всё вышеизложенное объяснить стоящему за прилавком отпрыску ацтеков, я заранее растопырил пальцы «козой», и
И отпрыск настороженно улыбнулся.
Электрисити! веско грохнул я перед ним домашнюю заготовку.
Йес, кивнул мне юный ацтек и улыбнулся ещё настороженней.
Тогда, сделав глубокий вдох, я пошёл ва-банк:
Европиан электрисити! Андестенд?
Улыбка парня потускнела, а затем и вовсе сошла на нет.
Наступая на него с «козой» наперевес, я ещё раз повторил свою сентенцию, и продавец отшатнулся. Его индейская рука скользнула под прилавок, в моём мозгу пронеслось: «Сейчас шмальнёт из дробовика!» и я, поспешно изобразив лицом непосредственность и приложив руку к груди, начал сначала:
Ай нид электрисити Андестенд?
Для наглядности я вновь поиграл «козой», но на сей раз без нападок, а будто желая его легонечко пощекотать.
Парень оглядел меня с головы до ног, задержал взгляд на «козе», а затем начал что-то быстро-быстро лопотать.
Я его, разумеется, внимательно выслушал, добросовестно кивая и думая: «Какая же ты сволочь! Кто ж тебя научил так непонятно разговаривать?!»
Когда же он наконец умолк, решился спросить напрямик.
Электрисити ю ноу?.. Ноу электрисити?! указал я на стену. Зис из э вол, райт? Анд ин вол есть хол изобразил не до конца сжатым кулаком предполагаемую розетку. После чего неприлично проник в неё своей «козой» и для убедительности повторил это движение раз несколько.
Андестенд?! закончил я свою демонстрацию.
И сын ацтеков побагровел. Речь его стала импульсивной.
Стоп, стоп! помахал я рукой перед его носом. Мне надо! Ай нид! Вери, вери нид хол Ну, знаешь, дырка такая в стене? Хол! Ю ноу? Элекрисити. Андестенд?
При этом пальцы в моём кулаке двигались буквально как заведённые
А ещё говорят, американцы вежливы. Да ничего подобного!
Дикий отпрыск своих ещё более диких предков не просто указал мне на дверь, а всё-таки нырнул под прилавок, заставив меня выкрикнуть «Донт шут!», вскинуть руки и смело отступить к выходу.
Бешеные, безмозглые индейцы! делился я с поджидающей меня возле «Макдоналдса» супругой. В резервацию всех! Слава генералу Кастеру!
* * *
А вот оазисы в Неваде очень даже многофункциональные. Там есть всё, о чём только может помечтать среднестатистический путник: и автоматы с закуской и шипучкой; и туалеты; и мусорные бачки; и даже бетонная скамья, раскалённая, будто противень.
Закавыка здесь лишь с тенью. Вот её-то как раз нигде и нет.
Зато есть нержавеющая дощечка, вежливо предлагающая гостям не загромождать оазис. В переводе гида это звучит почти что по-шекспировски, вроде:
Нужду скорее справь и уступи дорогу.
Нуждающихся много, мало нужников!
И не дай вам бог бросить окурок! предостерегает нас гид. С вас взыщут такой штраф, что вам и не снилось.
Помилуйте, мы же в пустыне!
Хотите узнать бросьте Бросьте, бросьте! приглашает он нас барским жестом.
Но здесь же никого нет. Кто увидит?
Хотите узнать бросьте! В прошлый раз мы так двоих потеряли.
Мы оглядываемся.
Вокруг всё почти как у Блока: «Пустыня. Туалет. Бачок. Скамейка».
Да тут же повсюду камеры! самодовольно хихикает экскурсовод. Мы же в Неваде!
Но вот наконец подходит очередной автобус, и апатичный водитель с лошадиной покорностью в четвёртый раз перегружает наш багаж.
Он нас не любит, наблюдая за каторжными стараниями шофёра, делюсь я своими наблюдениями с женой. Говорю тебе не лю-бит!
Голубая тенниска водителя покрывается фиолетовыми пятнами, лицо бордовыми.
Он антисемит. Точно говорю тебе анти-се-мит!
Если до нас не был, то теперь уж точно, соглашается со мной супруга.
Надо дать ему чаевые прямо сейчас, не то он врежет нас в небоскрёб!