Однако повод для беспокойства все же был. Первое, что Наташа сделала после приезда, это закинула сумки на диван и плюхнулась туда же с разбегу. А затем сообщила мне, что хочет жить у папы.
Но почему? удивилась я.
Это все, что я смогла выдавить.
Ну мам Папа ведь тоже скучает.
Наташа опустила глаза вниз, и мы обе замолчали, переваривая услышанное. Мой ребенок это не вещь и не моя собственность. Так как я это понимала, то не могла удерживать ее силой. Но сам факт, что планшеты, кроссовки и гаджеты достались ей от отца, и она с ним тайно общалась полтора года, были для меня как нож в спину. Сначала Кирилл меня оставил без помощи, без общения и без поддержки, а потом вернулся через много лет и забрал у меня самое дорогое. Мою дочь.
Он ведь даже не хотел, чтобы она родилась!!!
Ты уверена? тихо спросила я.
Да.
Теперь меня душили слезы, и я почувствовала себя слабой и беспомощной, как улитка без домика. Глупая, безмозглая улитка.
Самым большим предательством для меня стало поведение Наташи. Да, я как-то была готова к ее уходу из семьи лет в двадцать, но никак не в десять. И кто виноват, что я интересовалась лишь своей работой? Правильно, никто. Вместо того, чтобы решать проблемы с дочкой или устраивать личную жизнь, я прятала голову в песок. Теперь пора разгребать последствия моего недальновидного и эгоистичного поведения.
Папа за мной на днях заедет, мне надо собрать вещи. Он по работе сейчас где-то. В командировке.
Руки затряслись, а в горло как будто кто-то впихнул раскаленный шар. Я молча слушала Наташу, наблюдая за приплясыванием пальцев, как вдруг вспомнила, что у бабушки на старости лет точно так же тряслись кисти рук. Только бабушка была старенькая, а я нервно больная, вот вся и разница. Внутри кипела злость: как так? Я делала для Наташи все возможное, а она взяла меня и бросила! Точно как ее отец Ну зато теперь понятно, одного поля ягоды.
Дочка что-то без умолку рассказывала про Красную Поляну, про ее первые спуски на лыжах, показывала синяки похоже, что для нее переезд по значимости находился где-то рядом с походом в кино. Никаких сентиментальных слов, никакой грусти, никаких сомнений: видимо, она там с ним уже все решила. «А может, не там Может, они договорились об этом гораздо раньше?» от этих мыслей мурашки пошли по коже и все поплыло перед глазами.
Снова возникло ощущение нереальности происходящего, как будто я смотрю дурной сон, один из тех кошмаров, что снились мне накануне, против которых бессильна даже валерьянка с глинтвейном.
Предложила Наташе попить чай, и она согласилась. Мы пошли на кухню, я поджарила тосты с плавленым сыром, нарезала яблоко и банан и положила все это на тарелку. Поставила на стол две чашки, одну себе, вторую ей, и села напротив.
Ты же не против? Что я поеду к папе?
Ну как я могу быть против. Ведь это твой родной человек, и ты в нем нуждаешься. А он в тебе.
Ну хорошо, запивая тост чаем, ответила Наташа, а знаешь, что?
Что?
Папа мне купил новые наушники беспроводные. Щас покажу.
Дочка вскочила из-за стола и побежала в зал, где были ее сумки. Недоеденный кусочек хлеба и долька яблока так и остались лежать.
Крутые, правда?
Крутые. Я, честно говоря, в таких вещах не очень разбираюсь, но главное, что тебе нравится.
Ага.
С этими словами она нацепила их на себя. Затем поставила перед собой телефон, оперев его на тарелку с фруктами, и включила какое-то видео. Мамы, получается, для нее не существовало. Ни тогда, ни сейчас И раз она с такой легкостью сообщает об отъезде, а потом надевает наушники, ограждая меня от своего мира, значит, так мне и надо, я это заслужила. Вытерев стол от крошек, я помыла чашку и вышла из комнаты. Наташа даже не подняла головы.
«В любой неопределенной ситуации идите в душ», скомандовала себе я, перефразировав известное выражение. Через пару минут я уже грелась под струями воды. На белой шторке для ванны располагались серые и коричневые небольшие круги, они чередовались, создавая простой узор. Когда они намокали от горячего пара и капель, внутри каждого из них угадывались какие-то силуэты и даже лица. Вглядевшись внимательно, я обнаружила стоящих в ряд Фрейда, Иисуса Христа, Че Гевару и Ошо. Это прям какая-то молитва получается:
Фрейд, скажи, как понять душу своего ребёнка?
Иисус Христос, спаси и сохрани.