Крови нет? внезапно спросила Анжелика. Вопрос был до того странным, что ей никто не ответил. Слепая, что ли? Конечно нет, видно же Леха задрал рукав свитера до плеча и снова щупал руку.
Ганс понял, что прямо сейчас не нальют, и начал выбираться обратно на балкон, доставая пачку сигарет. Обошел сиротливо разложенный наполовину столкнижку, за которым и планировалось отмечать. Сейчас столик был закидан вещами, надо бы все в шкаф
Так что с кровью? еще раз спросила Анжелика. Она широко раздула ноздри, будто принюхиваясь к чему-то сильно пахнущему.
Да какая там кровь, ушибся просто! бросила Лиза. Леха качнул головой в знак согласия и вновь откинулся затылком на ее колени.
Жа-а-аль! громко сказала Анжелика.
Ты чего, маркиза ангелов, прихерела? возмутился Влад. У меня друг покалечился, а ты ржешь! Иди отсюда вообще, овца!
Не могу! замотала она головой. Это же мой дом, куда я пойду?
Затих даже высунувшийся с балкона неуемный Ганс, выдув в комнату струю сизого дымка, медленно растворяющуюся в воздухе.
В каком смысле твой дом? угрожающе поинтересовался Влад. Я заплатил, я и жить буду.
Она к тебе в соседки напрашивается! гоготнул Ганс. А диван один.
Молчи, Немчинов, оборвала его Светка. Он и Гансом-то стал из-за фамилии, несложные ассоциации в двадцать пять лет. Сам позвал же!
Я? чуть не проглотив окурок, изумился тот. В первый раз ее вижу. Я думал, Лешка позвал. Скрасить Владу суровые будни.
Сдурел? с Лизиных коленей отозвался Леха. Она с вами же пришла.
Наступило молчание. Анжелика вопрос своего происхождения здесь и сейчас никак не прояснила. Влад немного поежился от неловкой ситуации и спросил еще раз:
Девушка, милая, вы сюда как попали? Никто с вами не знаком, получается.
«А если так почему все знают ее имя?», пронесся у него в голове резонный вопрос.
Я здесь живу, повторила Анжелика и, помолчав, уточнила. Мы выпивать сегодня будем?
Леха, кряхтя, встал и несколько раз махнул рукой:
Не опухла, кстати! Но болит, сука. У тебя второй табуретки нет? Доделать надо бы карниз.
Светка подошла к Анжелике и тихо спросила:
Реально, чья ты знакомая?
Из вас ничья, не понижая голоса, ответила девушка. Я здесь живу.
Влад плюнул на загадку гостьи выгнать никогда не поздно, а останется, так он не против, на вид барышня ничего так. Кофта с юбкой обтягивают, где надо. Пошел в кладовку за вторым табуретом для Лехи. Музыку никто не включил, что и к лучшему: громко слишком на трезвую голову, а одного Ганса развлекать это лишнее.
Кладовка была в том месте квартиры, которое гордо называлось прихожей. Пришлось закрыть дверь в комнату и стараться не удариться лбом или задом, наклоняясь над залежами барахла. Да, вон сидение торчит, он не ошибся. Только как бы ее оттуда
В комнате кто-то вскрикнул. Опять что-нибудь уронили, растяпы. Что ж за народ его друзья! Впрочем, других нет.
Табурет потянул за собой неведомо зачем перевязанную проволокой подшивку газеты «Известия» за год рождения Влада, едва не упала с полки пустая банка, в общем все как обычно. Эквилибристика в хрущевке. На свободное от табуретки место немедленно осыпалась гора хлама: тряпки, огрызок швабры и вишенкой сверху жестяная банка с мелкими гвоздями. Жесть, вот их собрать задача для золушки. Впрочем, вряд ли хозяйка что заметит, пусть валяются.
Опять крикнули в комнате. Что за неуемная компания? Не иначе, Ганс танцевать начал. Без музыки, но ему сейчас все равно.
Зажав подбородком сидение крепкой на вид подставки под друга Леху, Влад прикрыл дверь кладовки, с трудом умяв внутри горку хлама, и направился в комнату.
Ганс действительно танцевал. Только делал это странноватым способом лежа. И суча ногами по плохо помытому полу из широких досок. Вот дернулся и застыл неподвижно, нелепо подвернув под себя руку. Стоящая спиной к Владу Анжелика неожиданно сильным движением подняла павшего подмышки и бросила головой в центр комнаты.
Сам Влад выронил табуретку, но даже не заметил этого: остальные трое друзей уже лежали так же, изображая лучи звезды, и едва не соприкасаясь головами. В комнате одуряюще пахло чем-то сладковатым, с металлическими нотками в аромате.
Краска не краска, неужели
Ну да, кровью пахло, судя по тому, сколько ее здесь пролилось. У Ганса было вырвано горло, оттуда на пол вытекла уже лужица густой темной жидкости, смешиваясь с текущими рядом Лехе тоже перерезали горло, Лизе выкололи глаза, двумя ярко-красными кратерами теперь глядящими в потолок. Светку, похоже, задушили лицо словно чернилами намазано, а из угла кривого рта торчит прикушенный кончик языка.