А еще Владимир Алексеевич любил грибы опята в уксусе.
Очень разные гости
Здесь же Владимир Алексеевич опохмелял художника Саврасова, совсем к тому моменту опустившемуся: «С трудом, дрожащей рукой он поднял стаканчик и как-то медленно втянул в себя его содержимое. А я ему приготовил на ломтике хлеба кусок тертой с сыром селедки в уксусе и с зеленым луком. И прямо в рот сунул:
Закусывай трезвиловка!
Он съел и повеселел
После второго стаканчика старик помолодел, оживился и даже два биточка съел аппетит явился после «трезвиловки»
От чая он отказался и просил было пива, но угостили его все-таки чаем с домашней наливкой, от которой он в восторг пришел».
Все это и домашняя наливка, и биточки, и волшебная «трезвиловка», видимо, пользовались уважением и у самого хозяина.
Владимир Алексеевич нередко приглашал к себе на ужин начинающих художников. А перед этим вел в трактир. Приглашенный недоумевал зачем? Ведь ужин будет. А Гиляровский пояснял:
А затем, чтобы сыт был. А то приедешь, накинешься на еду, как волк зимой на овчарню, а вокруг люди интересные, разговор любопытный, и все пропустишь мимо ушей.
Все-таки он был большой оригинал.
А еще Владимиру Алексеевичу очень повезло с женой. Мария Ивановна, урожденная Мурзина, прекрасно вела дом, превосходно готовила. А главное была гостеприимна, хлебосольна и радушна по отношению к гостям своего мужа. Среди которых, как мы понимаем, попадались люди непростые и не всегда приятные.
Правда, на некоторое время с ней тоже возникли сложности. Мария Ивановна вдруг увлеклась модным в то время вегетарианством. На столе Гиляровских исчезли биточки и окорока.
Но тут уже Владимир Алексеевич проявил терпение и понимание. Охотно ужинал морковными котлетками. Правда, по дороге он заглядывал в трактир, заказывал бараний бок и расстегаи. Морковные котлетки получались вроде как десертом.
Но главное мир в доме сохранялся.
За судаком
Когда была возможность, Гиляровский сам отправлялся за припасами. Его секретарь Николай Морозов вспоминал, как они посещали рыбный магазин Калганова в Охотном ряду.
Владимир Алексеевич, будучи гастрономическим знатоком, потребовал там именно донского судака. И никакого другого. А секретарю пояснил:
У донского судака головка меньше, чем у прочих, и мясо удивительно нежное. Если блюдо умеючи приготовить, то получится не судак, а симфония Бетховена.
Вернувшись домой, Владимир Алексеевич преподнес свое приобретение жене. Та поблагодарила, и тихонько шепнула все тому же секретарю:
Мы живем с ним двадцать лет. Я всегда говорю одно и то же: терпеть не могу рыбы, а он всякий раз угощает меня судаком.
Е. Киселева писала: «Оставаясь равнодушным к тому, как выглядел интерьер квартиры, дядя Гиляй не был равнодушен к тому, как выглядел накрытый стол. Он не был гурманом почти вся жизнь прошла на ходу. Но никогда не оставил бы дядя Гиляй без внимания, незамеченной картину хорошо сервированного стола к ужину, к обеду или к утреннему чаю. Не признавал сервизов, особенно не любил чайные, чтоб на столе было как можно больше разнообразных по форме и по краскам чашек. Разными были и сахарница, масленка, молочник и кольца для салфеток. Дяде Гиляю нравились кольца, сделанные из бересты и раскрашенные, такие можно было найти только на родине дяди Гиляя, в вологодских местах. Посуду старался покупать сам, чтоб дома не было никаких повторений. Любил цветное стекло, не хрусталь, а именно стекло, но цветное».
Сидя за столом, Владимир Алексеевич нередко закручивал черенки чайных ложек. Домашние делали ему замечания. А Гиляровский, в зависимости от настроения, либо оправдывался и извинялся, либо, наоборот, уверял, что ложка штопором тоже неплохо.
Если за столом присутствовали гости, то дарил им эти скрученные ложки на память о приятном вечере.
Гиляровский очень любил чашку, подаренную Маминым-Сибиряком. Тот выиграл чудо-чашку в детскую лотерею, и в нее вмещалось семь стаканов. Гиляровский дал ей кличку: «Пей вторую». Блюдцо же от этой чашки использовали в качестве салатника.
Кстати, к алкоголю Гиляровский был довольно равнодушен. Алкоголь его просто не брал и пить не было смысла. Разве что произвести впечатление. А это дело наш герой как раз очень любил: «Я взял чайный стакан, налил его до краев, чокнулся с полковниками и с удовольствием выпил за один дух Полковники пришли в восторг, а жандарм умилился»