С первых дней переезда в Петербург, те самые семнадцать лет Насти назад, я полюбил улицу Правды. Не из-за названия, нет. Не знаю, от чего именно исходила магия этого места, но именно здесь, между киновузом и Владимирским собором, необычайно вкусно согревал мой юный пищевод любой из полусуррогатных портвейнов от «Алазанской долины» до «трёх топоров». И то и другое стоило в пределах двадцати рублей по курсу начала нулевых и особенно радовало с первым покровом зимы уютным и пушистым, как помпон на девичьей шапке. Город укутывал собой.
На улице Правды встречались редкие чернокожие парни, и каждому я дарил улыбку. Их врождённому чувству стиля я завидовал ещё с первого курса университета (на нашем факультете числилась парочка). Я, никогда не умевший одеваться, с восторгом взирал на них на которых простые кроссовки, штаны и футболка смотрелись так, словно их наряжала сама Гармония (наверное, это генетическое: чернокожие люди почти все обладают идеальным чувством ритма, шарнирной пластикой, безупречным чувством собственного тела и геном стиля). Любая тряпка смотрелась на них настолько идеально, насколько нелепо свисали на мне самые дорогие шмотки моего гардероба (может, это связано с тем, что я ненавидел униформу менеджера по продажам, от которой невозможно отказаться, как военному от погон). Догадываюсь, что всё это обусловлено исторически: многовековые пляски с барабанами не могут не отпечататься в геноме, что тем не менее не объясняет врождённого чувства стиля в одежде.
У дверей киновуза на улице Правды кучковалась компания из шести студентов. В октябре, когда сессия ещё не загнала их в интернет и не погребла под листьями осенних конспектов, они гормонально резвились и игриво щипались. Девушки неестественно восторгались, парни добавляли голосу дерзкого баску. Каждый звук их славил молодость.
Я остановился прикурить, и до меня донёсся неестественно развязный, до наигранности резкий голос:
И я, прикинь, стою такой, пельмени сварились, а я, короче, накуренный, беру (зацени!) и пельмени все достал (понял?) и в ведро выбросил вместо лаврушки (прикинь!) и стою такой, туплю на лаврушку, бля. Заебись?
Сквозь грохнувший смех этот же голос, ставший вдруг мягким, обходительно прозвучал:
Извините, у вас не найдётся сигаретки?
Я протянул пачку и проговорил так, чтобы выглядеть дружелюбно. Получилось снисходительно:
Какой курс-то?
Шестьдесят рублей, весело отрапортовал студент и добавил, жестами выпрашивая огоньку. Да есть восемнадцать, есть. Ха-ха! Лет целых восемнадцать есть, а денег ни рубля нет.
«О, бесценное время, когда безденежье может служить поводом для бахвальства», подумал я и поднёс к его сигарете зажигалку со словами:
Выпить не хотите? У меня сегодня день рождения, а выпить не с кем.
В кино такая ложь обычно срабатывает. Сработала и здесь. Студент смерил меня взглядом, соотнося услышанное с увиденным. Удовлетворившись результатом, он огласил предложение остальным. Раскол произошёл в мгновение. Трое попрощались, устремившись в сторону метро («Видимо, домашние, питерские», пронеслось у меня в голове), и со мной остались, кроме хохмача, ещё двое звонкая девчушка в розовых кедах и вихрастый поэт со смеющимися глазами. Я предложил бельгийский паб на соседней улице, что было встречено с искренним первокурсным энтузиазмом.
Заказывайте что хотите. Я праздную и угощаю, убедительно пригладил я бороду, когда мы разместились за столом в тёмном неоновом углу.
Уговаривать не пришлось. Официантка ничего не записывала, а потом повторила весь заказ около дюжины позиций наизусть.
Вот это оперативка у девушки, восхитился хохмач и протянул мне бледную руку, Артём.
Поэт оказался Денисом, а розовый колокольчик Ритой.
А вас как зовут? по-детски слюбопытничала она.
Раз ты Маргарита, зови меня мастером.
Идёт! прозвенела она и, наигранно манерничая, с жаром добавила: Уважаемый мастер, а можно, мы кальян закажем?
Её радостный взвизг почти опередил мой кивок.
А сколько вам сегодня исполнилось лет? подключился Денис.
Больше, чем кажется, уклонился было я, но тут же решил, что заигрываться в анонимность ни к чему, тридцать четыре.
Сколько? прохрипела громким шёпотом Рита.
Вдвое больше, чем тебе.
Ништя-я-як! Круто выглядите!
И покажусь ещё круче, если перестанете мне выкать.