Любава! Любавушка моя! парень с трудом шевелил языком. Заморочили меня! Ты не подумай чего
Куда ж тебя понесло-то! девушка пустила слезу, стремясь дойти до суженого. Водоросли цеплялись за ноги, топкий ил сковывал движение. Но тщетно.
Так я прогуливался, думал, какой подарочек тебе сделать.
Прогуливался он! девушка, схватив парня за руку, с упорством тянула его к берегу, нисколько не дивясь холоду, идущему от наполовину обнаженного тела. Я тебе покажу подарочек! Такой подарочек тебе устрою! Она развязала пояс и начала подгонять им Гореслава, нещадно хлеща раздосадованного жениха.
Любавушка, полно тебе! он, как мог, изворачивался, искренне жалея, что не пошел с русалками. Уж лучше с ними пропасть, чем со сварливой женой век коротать.
Берегиня не видела этой перепалки было не до того. Как только она опустилась в воду, тело обдало жаром.
Ратибор! Она почувствовала мальчика, стоявшего у Калинового моста.
Нахлынули воспоминания, задевая самые тонкие струны души. Тело отозвалось, стало чуточку теплее. Словно её друг, как прежде, рядом, и она может дышать его Силой. Не стать живой, но быть рядом с живым. Отнюдь не ради забавы, как со всеми пресловутыми «женишками», а для того, чтобы Быть.
Ноги слились в извивающийся хвост. В лунном свете блеснул плавник. Берегиня неслась к Калиновому мосту. Позади остались удивленные вскрики товарок, брань Любавы с Гореславом, годы забвения и туманного существования. Впереди была настоящая цель. Как в ту озаренную полной Луной купальскую ночь. А еще там был мальчик Ратибор, которого вновь нужно оберегать. Это, значит, быть истинной берегиней, а не мавкой-утопительницей.
Решив не подплывать вплотную к мосту, она вынырнула посреди реки и, похвалив себя за предусмотрительность, тотчас нырнула, уходя в глубину, стремясь достичь берега реки Смородины.
«Слишком многолюдно», подумала русалка, выныривая ниже по течению и укрывшись за выпуклым отрезком суши на повороте реки.
На другом берегу, там, где девушка хотела выбраться из реки, гомонили люди. Небольшой отряд словно готовился к переправе.
Как же они собираются пройти? недоумевала мавка.
Ей самой удавалось плавать по горящей реке, отделяющей мир Нави от мира живых, благодаря давнему сговору: в русалью неделю любой водоем был доступен для мавок, даже Смородина река. Но что тут делают волки, было невдомек. Она принюхалась, сквозь гарь смоляной реки донесся едва уловимый запах.
Оборотни! Берегиня была готова дать стрекача, но лишь мысль о Ратиборе удержала девушку. Только не это!
Но чутьё не обманешь на том берегу был не кто иной, как Волк оборотень, с которым пришлось вступить в неравный бой на навьих тропах. Один из лучших воевод Чернобога, проигравший в прошлый раз, но явно жаждущий мести. Такие не прощают.
Недруг тоже почуял присутствие Берегини. На берегу закопошились. Крики стали громче и злее. Стая готовилась к переправе через реку.
Им не пройти! Русалка повторяла эти слова, как заклинание, нутром чуя, что её чаяниям не суждено сбыться неспроста же пограничный отряд оборотней собрался сегодня в этом месте.
Упустив момент, когда всё началось, девушка успела увидеть только то, что волколаки бросали в горящую жижу нечто, и на том месте образовывалась пышущая паром ледяная тропа, по которой, пользуясь предоставленной возможностью, враги начали быстро продвигаться прямиком к затаившейся Берегине.
Когда окрики стали слышны более отчетливо, русалка, недолго думая, ушла на глубину. Благо, что к этому моменту чувство присутствия Ратибора пропало, словно его вовсе не было.
Живее, вы!
Не мешкай упустим!
Была же тут?!
Стая стояла подле места, где пряталась девушка. Оборотни с досадой втягивали воздух, чуя её сладкий запах. Но самой небыло ушла, ушла мавка!
Полно! Волк с досадой всматривался в реку. Он был бессилен путь в пучину заказан. Да и цель перед ними стояла совсем иная. Большая, даже грандиозная цель, от которой зависело не только его судьба, но и величие всей Нави. Уходим! Впереди порубежье.
* * *
Явь
Велес?! мальчик с облегчением выдохнул, его голос дрожал. Если до этого момента волнение вызывал страх, то сейчас его сменил восторг. Я так рад Чувства требовали выхода, и он кинулся с объятиями к старому знакомому.
Ночной гость был спокоен и сдержан, как тогда, далекие четыре года назад. Взирая с высоты немалого роста на Ратибора, он слегка щурился.