– Хотя и голодный…
Серый кот понемногу приходил в себя после встряски. Он спустился с плеч Зорана и пошел исследовать тесный подвальчик.
– А если попадешься, то что? – спросил Зоран Иллу.
Илла попыталась поймать кота за шкирку, когда он проходил мимо нее, поэтому ответила не сразу.
– В каменоломни или в шахты пошлют. Тут вокруг этого добра видимо-невидимо, и поэтому богачи в городе хорошо живут. Гниды!.. У них вместо обеда – точно не скачки, а обед, а то и два! А нас ловят, чтобы мы им жить не мешали, а в каменоломнях работали. Вот Эрсиса так поймали, – вздохнула Иллесия. – А кто туда попал, тем уже воли не видать.
– У тебя, выходит, был дружок? – сказал Зоран. – А теперь одна? Хочешь, я с тобой останусь? – вдруг неуверенно предложил он. – Я не старик еще. Это я так поседел… раньше срока. И того… я не пью, от работы не бегаю, нрав у меня тихий…
Илла похлопала глазами.
– А я всегда одна! Мне и так хорошо, зачем лишние слезы, – фыркнула она и добавила. – Будешь лезть – ударю.
Убедившись, что Зоран сидит смирно, она объяснила уже спокойно:
– А дружок… мы с ним в детстве вместе по чужим садам лазили, на рынке пирожки воровали, в подвале зимой мерзли.
Кот, который увернулся, когда Иллесия хотела его схватить, независимо побродил по кругу и сам пришел к ней на колени. Зоран помолчал.
– Ты говоришь, у тебя еще никого не было. Откуда же взяться слезам?
Илла устроилась поудобнее на своем камне, а кот – у нее на коленях.
– У меня никого не было – и слез тоже. Мне материных слез на всю жизнь хватило, пока не померла мамка. Вот я насмотрелась, как она из-за отца ревет. Тоже был тихий, непьющий… сволочь!
Зоран приподнял брови, и над левой появилась извилистая морщинка.
– Вот что… Зачем же ты меня выручила и сюда привела? Я думал, тебе нужен… нужен… человек.
– Пожалела тебя… Облава бы пришла, а ты бы стоял столбом посреди кабака с котом со своим. Они бы тебя раз – и в каменоломни, – еще раз повторила Иллесия. – А ты же не для того сюда к нам пришел, чтоб страже попасться? – усмехнулась она. – Небось – за чем-то другим?
– Меня дорога привела, – покачал головой Зоран. – А тебе не все ли равно, в каменоломни меня или нет?..
Илла нахмурилась, закусила губу: думала.
– Выходит, не все равно. Врагу каменоломен не пожелаешь, а тебя жалко. Ты только пришел, может, хотел обжиться, приют найти, и вдруг облава. Все же лучше тебе в Богадельне надолго не оседать: отсюда тоже не вырвешься, хотя тут вроде и не тюрьма. И я все хочу уйти – да никак не могу…
Зоран внимательно слушал, кивал: да, хотел, да, обжиться, приют… А кот свернулся на коленях у Иллы и уже мурлыкал.
– Куда же ты хочешь уйти? – удивился Зоран.
– В Соверн… на юг. Там нет зимы, круглый год тепло, – стала привычно перечислять Иллесия, – на деревьях растут виноград, оливы, ну, и все остальное. Солнца много. Мать тосковала по дому – и умерла. Нас отец сюда притащил. Думал, Анварден – богатый город, и жизнь будет у нас хорошая. А здесь всем, пришлым одно место: Богадельня. Да и в той гоняют. Неймется этому королю! – Илла подняла голову и скорчила рожу в проем над круглым колодцем. – Сам бы жил и нам бы не мешал, мы же его не трогаем…
– Илла, пойдем со мной, – вдруг опять просительно сказал Зоран. – Я не трус и не такой растяпа, как кажусь. Я в Соверне бывал, говорить на тамошнем языке могу. Я тихий, не пью… и даже не сволочь.
Илла вытаращила на Зорана глаза.
– С тобой туда? На юг?
– На юг, – подтвердил Зоран. – Туда, где виноград растет… не на деревьях, а это плети такие, вроде плюща…
Илла настороженно разглядывала своего спутника. Уличная жизнь научила ее никому не доверять. Было глупо тащить в свой тайник этого бородача. Он же играючи кочергу в косицу заплел. Ему не дашь в глаз так запросто, как Плаксиному отцу.