– Я его дал подержать такой девочке… Черноглазой такой, в красном платье?
– Это же Илла, вон прямо перед тобой стоит, папаша! – уважительно сказал один вор, который хорошо знал Иллесию, и подтолкнул ее к Зорану.
– Полегче, ты! – сверкнула глазами Илла.
От толчка приятеля она оказалась прямо перед чужаком. Подавая на вытянутых руках обвисающего кота, девчонка восхищенно смотрела на Зорана.
– Ну ты и даешь!.. – она осеклась, не зная, как назвать: папашей или дядькой не хотелось. – А я с самого начала знала, что никакой ты не трус, а просто тебе неохота связываться!
Зоран первым делом посадил себе на плечо кота и улыбнулся в ответ Иллесии. У него не хватало зуба на самом виду, зато остальные были молочно-белыми на фоне черной бороды.
Но тут от двери послышался крик:
– Облава! Облава! Стражники идут сюда!
Хозяин выругался. Все, толкаясь, ринулись к двери.
Илла тоже бросилась было к выходу.
Зоран остался на месте, оглядываясь по сторонам. Илла вернулась и схватила его за рукав:
– Чего стоишь? Облава же! Вот свиньи, всегда им неймется… Беги за мной! – она затащила его в дверной проем без двери и потянула вниз, по каменным ступеням.
Зоран, прихрамывая и держась за стену, неуклюже спускался по выщербленной временем лестнице. Она кончилась небольшой выложенной камнями площадкой, в которой было черное отверстие. Откуда-то сверху падал скудный свет.
– Давай теперь вниз! – Илла ткнула пальцем в сторону отверстия.
Вниз вела крутая, шаткая деревянная лестница.
– Подожди… да она рухнет подо мной, – проговорил Зоран, грузно ступая на лесенку, которая сейчас же громко заскрипела.
– Все равно лезь! – прикрикнула Илла, хотя ей подумалось: «А правда, вдруг обвалится? Хоть бы выдержала».
Спустившись, они попали в большой подвал, где стоял гул голосов: везде – вдоль стен и прямо посреди – сидели кучками и поодиночке, лежали на подстилках из тряпья дети и подростки, еле различимые в полумраке. Илла тащила Зорана дальше.
Кто-то из ребят ругнулся:
– Ослепла, что ли, с перепугу? На людей наступаешь!
Илла не удостоила его ответом, но Зорану сказала на ходу сквозь зубы.
– «С перепугу»! Сопляк всякий будет мне тут говорить! Я от облав бегала, когда он еще на свет не родился…
Теперь они шли не торопясь. Зоран прихрамывал сильнее прежнего и тяжело дышал. Бегун из него был плохой.
Из подвала вел узкий лаз – пришлось нагнуться – в заваленный мусором коридор. Они несколько раз свернули. Коридор кончался круглым широким колодцем.
– Прыгай!
Зоран остановился и осторожно заглянул за край. Колодец оказался неглубоким – в рост человека. Из него можно было бы вылезти, подставив один на другой два больших обтесанных камня – ими был завален весь пол этой круглой небольшой подземной комнаты без потолка. Илла скользнула вниз, как ящерка.
– Ну, полезай! – окликнула она Зорана уже снизу.
Тот, вздохнув, встал на колени, схватился за край и медленно опустил себя в колодец на одних руках. Только повиснув на краю, он спрыгнул, стараясь не стать на больную ногу.
Илла села на один из камней.
– Вот здесь и будем сидеть. Они сюда не полезут: ноги переломать боятся.
Зоран, еще не отдышавшийся, сел на пол.
– Ну и скачки, – проворчал он. – Это от кого мы, а?
Илла расправила на камне широкий подол платья.
– Да, весело пробежались! – зло засмеялась она. – А это нам городская стража потеху порой устраивает, чтобы мы не жирели и чтоб нам жизнь медом не казалась. Ловят нас, как крыс. Гады они! Одно хорошо: каждый день не суются, значит, завтра можно будет уже спокойно жить. Это у тебя вместо обеда бега получились, да?
– И вместо завтрака, и даже вместо вчерашнего ужина, – вздохнул Зоран. – Ну, без завтрака и ужина обойтись еще можно, а обеда жалко…
– Ну, как выберемся – будет тебе и обед, и ужин, и завтрашний завтрак. А пока они там шарят – придется потерпеть. Зато на воле останешься! – подмигнула Илла.