Почему? спрашиваю рассеянно. Обычная метла
Он, видимо, пытается пошутить.
Да они тут все начинает он и тут же замолкает официантка направляется ко мне.
Ну, что выбрал? она садится напротив, подперев кулаками щеки, будто готовясь к задушевной беседе.
Я чувствую себя неловко и прячу глаза в меню. Напротив блюд нет цен. Но, может, это потому, что стоимость еды входит в проживание в отеле? Мало того, названия блюд сбивают с толку. Что означает «Суп в бездонной чаше»? А «Лунный пирог»? Помимо этого в меню перечислены: «Вечность в бокале», Пудинг «Гармония», Уха «Одно желание», «Жареное безвременье», «Капустные головы» Вот одно блюдо с нормальным названием
Пшенную кашу на молоке. Одну порцию, пожалуйста. И чай.
Она не спешит и продолжает смотреть на меня огромными серыми глазами, будто удивленная моим выбором.
Уверен? Хорошо подумал? Все взвесил?
Вроде, да, отвечаю растерянно.
А с чем? С черникой, клубникой, яблоками, взбитыми сливками, а может с орехами? Или со всем сразу?
Посетители за соседними столиками вдруг замолкают и смотрят на меня, явно ожидая услышать, что я выберу. Неожиданно я оказываюсь в центре внимания.
С яблоками, говорю решительно, стараясь не показывать смущения. И орехами.
И что они на меня уставились?
А душевная сероглазая официантка уходит на кухню и возвращается в сопровождении крупной пожилой женщины с большими сильными руками, в белом переднике и поварском колпаке.
Вот ему кашу, видишь? говорит она.
Повариха пристально смотрит на меня несколько секунд, будто хочет запомнить, кивает и уходит в кухню.
Хм тут личный подход к каждому посетителю, что ли? Вот тебе и провинция.
Мысленно я уже по дороге домой. Поем, потом спрошу у них, как пройти на улицу Гнэг Трек или о другом, кратчайшем пути в Плинстоун. Куртку парню из магазина отдам завтра все еще холодно.
В ожидании завтрака я достаю исписанные листочки и перечитываю их, увлекаюсь, делаю пометки, что-то дописываю на полях прихваченным из отеля карандашом. И вдруг спохватываюсь Это нарушение условий работы ничего не записывать и не фотографировать в городе. Хельга упоминала, что местные жители этого не любят. Наверное и одежду выдавали из опасения, что в своей спрячешь камеру или блокнот. Вообще-то я еще не на работе и инструкций на сегодня не получал. Но, видимо, Хельга предупреждала не зря
Посетитель за соседним столом, наклонившись ко мне, кивает на мои листки и говорит свистящим шепотом: «Уберите это. Рискуете все потерять»
Что-то я устал от этого города. Не знаю, как у других литераторов, а мне для того, чтобы писать, нужна стабильность. Хорошо, когда ничто не отвлекает, не удивляет, не волнует, и никто не беспокоит. Тогда мое воображение может бродить, ничем не сдерживаемое. Я неохотно отодвигаю листки в сторону.
Румяная сероглазая официантка несет мой заказ на подносе. Повариха стоит в дверном проеме и смотрит в зал, будто хочет убедиться, что каша попала именно мне.
Глядя на листки, официантка тоже советует:
Лучше положите это в сумку.
Я рассеянно пожимаю плечами и принимаюсь за еду. И тут же понимаю, что ничего лучше в своей жизни не ел. Каша густая, ароматная, ломтики яблок прозрачные, нежные. В сочетании с хрустящей ореховой крошкой завтрак само совершенство. Так вкусно, что я закрываю глаза от удовольствия, но успеваю заметить, что повариха продолжает смотреть на меня из дверного проема А когда открываю глаза, то Нет, еще до того, как их открыть, я почувствовал, что все изменилось. Другой фон: воздух, запахи, голоса, смех даже стул стал тверже.
Передо мной все та же тарелка с остатками каши и чашка с недопитым чаем. А вокруг Компания веселых молодых людей все в ярких цветных одеждах и шляпах. Они чокаются бокалами из зеленого стекла и хохочут. Вместо мрачных стен темного дерева открытые окна во всю стену. А за окнами берег и песчаные насыпи. Люди танцуют на холмах, съезжают с них на картонках и скатываются кубарем с хохотом и радостным визгом.
Я опять закрываю глаза. Сижу так пару минут, потом резко открываю их. Тарелка с недоеденной кашей и остывший чай на месте. Но ни камина, ни кочерги, ни метлы с красным бантиком у входа больше нет. Нет ни узкой улочки, ни и отеля «Старые стены», на окно которого я только что смотрел, вспоминая дивную творческую ночь
Так.
Надо собраться.