Но детская же мечта! Так хотелось стать навигатором! Как папа!
Лучше б я водителем трамвая мечтала стать. Или поваром, честное слово. Не так романтично, но тоже хлеб. У Мотьки, вон, мама шеф-повар в «Дыре», самом шикарном нашем ресторане. Да туда чтоб попасть, за полгода место бронировать надо! А какой у них дом! С оранжереей, круглый год наполненной изумрудной зеленью, и собственным бассейном, возле которого мы с подругой провели не один час, за учебниками или просто дурачась и отдыхая
Кострик отвернулся, а я скрутила под партой фигу и поплевала через плечо. Как дед Шурка учил, чтоб от сглаза избавиться. Дед Артур над ним, кстати, всегда смеялся, потому как бесполезно это всё. Уровень магии в людях равен нулю, и изменить этот прискорбный факт ничто не сможет.
Вареник, ты чего плюешься? Иногда мне казалось, что у Мотьки есть глаз на затылке. Не представляю, как иначе она замечала всё и всегда.
Тц! Я сделала страшные глаза, закрывшись от Хустова учебником имени его же. Мол, не трынди, подруга, профессор бдит!
Все девяносто минут лекционной пары я пыталась успокоиться, то и дело вертела головой, проверяя, не смотрит ли на меня Кострик ТЕМ своим чудовищным взглядом. Он не смотрел. Ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю и я как-то незаметно для себя успокоилась и даже успела позабыть о своём первом впечатлении от встречи с ним.
Отсвистел пронзительными ветрами февраль, март вдоволь поиздевался, то и дело обещая тепло. Я видела Кострика на лекциях и практических каждый день. Апрель порадовал тёплым солнышком, а к началу мая на университетский городок опустилась самая настоящая жара. И тут, вместе с первыми майскими грозами, в мою жизнь пришла беда.
Хотя нет, не так. Не вместе. Из-за.
Мама родилась в маленьком посёлке на берегу Балтийского моря, а папа, наоборот, своё детство провёл высоко в горах. Сколько себя помню, они спорили из-за того, где лучше наблюдать стихию: на краю скалы или на морском берегу. В том году была папина очередь демонстрировать прекрасное. Он посадил нас всех в машину и заявил:
Семья, готовьтесь. Я обещаю вам незабываемые впечатления.
Мама привычно устроилась рядом с ним, мы с Эдом сзади.
У меня свидание сорвалось, шепнул мне брат.
А у меня курсач недописанный, простонала я в ответ.
Но как быть, если основное правило нашей семьи звучит так: что бы то ни было, как бы то ни было, но первые выходные месяца ВСЕГДА дома.
С трудом подавляя зевоту, мы целый час играли в любимую папину игру: «кто больше всех насчитает красных машин», распевали вместе с мамой песенки, их которых выросли лет десять назад, честно пытались поделиться учебными проблемами, а потом въехали в тоннель и, наконец, плотно встали.
Чёрт! взвыл Эд. Па, может, дашь задний ход, пока есть такая возможность? Ненавижу пробки!
А я ненавижу нарушать правила дорожного движения, ответил папа. Эдуардо, с таким отношением к вождению ты никогда на права не сдашь!
Да нафиг они мне упали, когда я всё время на велике?
Эдик, не ругайся.
Ма-ам!
Не ругайся, я тебе говорю. Так, всё! Не будем ссориться! Играем в словарный футбол. Я первая. «Ножницы».
Мама! возмутились мы с Эдом на два голоса, и в тот же миг мне показалось, будто наша машина как-то странно дёрнулась.
А между тем мы уже успели отъехать на достаточное расстояние от входа, чтобы списать эту вибрацию на проехавшую рядом фуру.
Пап, это что было?
Где? Папа удивлённо оглянулся на меня.
Показалось И тут нас снова тряхнуло. Ну, вот опять!
Что «опять», Варежка? Это какая-то игра?
Не игра.
Мне стало страшно. Чёрт возьми! Мимо нас в сторону выхода промчался какой-то мужик, и рожа у него была такая, что я, не спрашивая разрешения всё равно ведь запретят, потому как в тоннеле покидать автомобиль нельзя выскочила на дорогу. И тут же поняла: трясло не машину, а меня. Колотило так, словно я на сорокаградусном морозе стою голая.
Варька, ты белены объелась? Вернись! крикнул Эд.
Варенька, не расстраивай папу!
Мам! просипела я, не в силах избавиться от самого дурного предчувствия в моей жизни. Мам, выходите из машины.
И заорала:
Сейча-а-а-с!!
Впереди что-то завыло, потом грохнуло, потом меня снесло с низкого тротуара бешеным порывом ветра и размазало по углублению в стене, уж и не знаю под что оно делалось. Может, под рекламный щит, может, под банкомат, хотя на кой в тоннеле банкомат?.. А потом рухнул потолок, и там, где секунду назад был воздух, вдруг появилась сплошная стена из каменной крошки и песка.