Но меня обманули.
Я не еврей и не иудей. Если говорить откровенно, мне никогда и не приходила в голову такая мысль стать евреем или иудеем. Мне всегда нравился мой статус93 нееврея. Единственное, что меня связывает с еврейским народом, это штамп в паспорте о регистрации гражданского брака, выданный в городском ЗАГСе94 города Каунаса, и свидетельство о рождении наших общих с женой-еврейкой детей. Не потому, что я имею что-то против евреев. Наоборот, я всегда испытывал уважение к этому народу. Я всегда любил и люблю мою жену, мне всегда нравились её родственники евреи, нравились её друзья тоже евреи. Но я был не еврей!
Одна только мысль, что я окажусь в стране, где вокруг меня будут только одни евреи, приводила меня в ужас. Израиль в моём представлении был неким интеллектуальным монстром, сверхдержавой супергосударством!
Помню, как мы когда-то, сидя в одном из уютных каунасских ресторанов, обсуждали, что мы будем делать в Израиле, в каких городах будем жить звучали незнакомые мне названия городов. Точнее, обсуждали родственники жены и их друзья, а я хранил молчание, мне нечего было сказать. Я просто слушал, как они делились впечатлениями о израильской жизни, о чудесных технических новинках, придуманных в этой стране, о квадратных арбузах и голубых помидорах. Да и что я мог им рассказать? Правда, многое из того, о чём тогда говорилось, в итоге оказалось мифом.
«Вы знаете», сказал один из наших общих знакомых, «в Израиле всех новоприбывших инженеров сразу же ставят к кульману»95.
Кульман, кто не помнит, это такая большая чертёжная доска, за которой работали конструкторы, рисуя чертежи, до появления компьютеров и компьютерных программ. Позже, уже находясь в Израиле, я вспомню об этом нашем разговоре. Но тогда я думал: «Что я буду делать, глупый не еврейский мальчик с периферии, в стране, где все такие умные, я даже с кульманом-то не умею обращаться?!»
Однажды я высказал свои опасения родственникам жены.
«Не переживай», успокаивали меня они. «Израиль это демократическое государство, и там есть место и таким, как ты»
«Ты посмотри кругом», говорили мне. «Закрываются заводы, рушится страна, рэкетиры96 (появившееся в этот период новое словечко), инфляция, пустые полки продуктовых магазинов, безнадёга, нищета».
А ещё утюги и паяльники кто меня понимает.
«И вправду», думал я. «Что ждёт меня и мою семью здесь?»
А там, в Земле Обетованной97, нас ждали вожделенные корзина абсорбции98 (денежное пособие, которую получал, приезжая в эту страну, каждый новоприбывший иудей), море, солнце и бананы Как против такого соблазна можно было устоять?
Таким образом, после долгих и мучительных колебаний и огромного количества выпитого мной коньяка и водки, я всё же согласился. Самым главным аргументом в принятии мною решения о переезде в Израиль стали для меня слова, сказанные моей женой: «Там нашим детям будет лучше».
Семья и судьба детей это самое важное в нашей жизни!
И вот, морозным ноябрьским утром 1990 какого-то года я со своей женой и детьми покидал город Каунас99, нашу уютную квартиру, в которой мы с женой и детьми прожили несколько счастливых лет. Мы покидали наших друзей, соседей и всё, что нам было дорого и хорошо знакомо.
Я родился и вырос на Южном Урале, но волей судьбы и военкома100 я оказался в Прибалтике101 в Литовской ССР102. Литва не была моей родиной, но несмотря на это, мне нравилось здесь жить. Я полюбил Каунас. Мне нравились люди, живущие в этом городе, немногословные и не суетливые. Нравились его старинные мощённые103 булыжным камнем104 тихие улочки; дома с островерхими, в готическом стиле105, крышами из красной черепицы106. Здесь я встретил свою будущую жену мы полюбили друг друга, и меня совершенно не интересовало, какой она национальности. Через некоторое время я сделал ей предложение, и мы решили создать семью, у нас родились дети. Думаю, что в то время ни у неё, ни у меня не возникало мысли, что однажды мы уедем из этого города, из этой страны навсегда (во всяком случае, у меня никогда не было такого желания). Нам казалось, что у нас всё должно быть хорошо. Казалось