Хикадено махнул в сторону забора, и его прорвало:
Там, отец, самураев нет. Здесь Хикадено развёл руками по сторонам их тоже нет. Признаться, я никогда не понимал твою долбанную философию, твою упёртую любовь ко всей этой вычурной старине, пошарпанным и выжившим из ума традициям. Но я считал, что это твой осознанный выбор, до которого я просто-напросто не дозрел. И уважал его. Просто у тебя свой путь. А у меня свой. Потому что посуда может быть не только глиняной, тренировки ненужными и невостребованными, а кимоно с ним проще всего его можно поменять на очень неплохой костюм. И, знаешь, мир после этого не перевернётся. Я бы сказал жестче: уже не перевернулся. Но после того, что ты сделал После всего того, что ты сделал с этими детьми Я вдруг понял, что всё это бесполезная, бессмысленная срань! И сам ты старая рухлядь, ветхая срамота, которая никому никуда не упёрлась! Ничтожество! Ты всех нас опозорил!