Все, не могу больше.
Он согнулся пополам и задышал как астматик.
А бежать-то зачем было? пропыхтел Полынин.
На всякий случай. Лиза прислонилась к столбу, переводя дух.
Во черт, Полынин ударил себя по лбу, а рюкзак-то там остался!
Ну ты даешь. Фил прыснул от смеха.
Это ж Полынин! уточнила Лиза и закатила глаза.
Пришлось возвращаться.
Первая неделя пролетела незаметно. Новая школа оказалась вполне себе ничего, терпимо. Проблем с учебой у Фила никогда не было, и учителя, поняв, что от этого мальчика никаких неожиданностей ждать не придется, были милы и приветливы. Кто знает, может, он еще принесет им в копилку медаль за какую-нибудь олимпиаду? Благодаря легкому характеру, среди учеников Фил тоже сразу прижился. Все в основном общались группками по двое-трое. А некоторые и вовсе были одиночками. Так Фил узнал, что у Полынина друзей особо не было, впрочем, как и врагов. До прихода Фила его друзья по большей части обитали в виртуальном мирке, и после уроков он спешил домой, чтобы скорее подключиться к игре. Но теперь они возвращались втроем и постепенно сблизились. Полынин обладал отличным чувством юмора и был необидчив, хотя все время попадал в нелепые ситуации.
В понедельник все ждали И. А. Самых отстающих и то лихорадило. Еще до звонка даже те, кто обычно опаздывал, уже сидели за партами. То и дело кто-то подскакивал, подбегал к двери и выглядывал в коридор. Илья Алексеевич задерживался, и нетерпение росло. Филу тоже передалось всеобщее возбуждение.
Идет, наконец, победно заорал Полынин. Все разом засуетились, заговорили, а потом так же неожиданно замолчали.
В том, как И. А. впорхнул в класс, было что-то театральное. Так артист в конце спектакля выходит на сцену, чтобы сорвать аплодисменты.
Ну, здоро́во, братцы-тунеядцы, скучали?
Все повскакивали со своих мест и окружили И. А. плотным кольцом.
А где вы были в этот раз, расскажите?
Вы такой загорелый, как из Африки.
Угадали.
А нам что-то привезли? не растерялся Полынин.
Да, Полынин, тебе, конечно, цветочек аленький.
Все как один заржали, а Полынин густо покраснел, но тоже засмеялся.
Ладно, еще наговоримся.
Илья Алексеевич присел на край первой парты.
Ну что, Пушкина вы, конечно, не читали?
Нет, дружно взорвался класс.
Лучше про Африку расскажите, попросила Вера Кононенко и одарила И. А. томной улыбкой.
«Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд», начал И. А., обращаясь к Вере. «И руки особенно тонки, колени обняв».
Фил не сразу догадался, что это стихи, и покосился на Верины коленки.
«Послушай, далеко, далеко, на озере Чад изысканный бродит жираф»1.
Все затихли. Что и говорить, чтец И. А. был отменный. Ученики слушали его, затаив дыхание, даже те, кто сидел на задних партах и чертил замысловатые фигурки в тетрадях. Фил с интересом разглядывал И. А. Одетый в джинсы и белую рубашку-поло, он выглядел совсем не так, как привычный учитель. Что-то в его манере речи и тембре голоса гипнотизировало. Он походил на факира, заклинателя змей. На нем были красные замшевые мокасины, и он раскачивал одной ногой в такт стихотворению, вводя слушателей в легкое состояние транса.
Потом И. А. весь урок рассказывал про Танзанию. Про то, как поднимался на вулкан Килиманджаро. Про то, как разбили лагерь рядом с тропой, по которой на водопой шли бегемоты, и их чуть не затоптали. Про то, как выманивали из реки крокодила, привязав тушку курицы за веревку к бамперу джипа. Самое невероятное, что все это было чистой правдой. Телефон И. А. ходил по рукам, и со всех концов раздавались восторженные возгласы.
Каких только фоток там не было: и смешные слонята с волосатыми макушками, и жирафы с длинными ресницами, и хмурое семейство горилл.
Филу казалось, что все просто боготворили И. А., но в тот же день он убедился, что это далеко не так. Фил спешил домой, запихивая на ходу в рюкзак учебники, когда увидел, как завуч подозвала к себе И. А. Вид у нее был крайне недовольный. Розалия Рамильевна, или просто Розалия, как ее называли за глаза, была женщиной строгой, образца прошлого века. У нее была грузная фигура и тяжелая, медленная походка человека, которому все дается с трудом. Перед тем как заговорить, она всегда презрительно морщилась и поправляла очки, висевшие на цепочке у нее на шее, вернее, лежавшие у нее на груди. Она была обладательницей невероятного размера бюста и когда заходила в аудиторию, то сначала появлялись ее бюст и очки, а потом уже сама Розалия. Она преподавала физику, на уроках было нестерпимо скучно, но приходилось терпеть.