И забренчав на лире златострунной, к музам горевать укатил. Как водится.
* * *
Из-за той самой музыки, кстати, сатир Марсий шкуры-то своей однажды и лишился.
Нашёл козлоногий флейту серебряную, что Афина в лесу выронила, и возгордился чудесной находкою. Аполлона вызвал на музыкальное состязание.
А ну-ка, поглядим, хихикает, чего ты супротив моей флейты сделаешь?!
Да тут же и проиграл по очкам то соревнование. В три аккорда спустил Аполлон шкуру с козлоногого.
Греки утверждают на память. Уж больно она ему, говорят, понравилась.
Актеон и Артемида
А вот сестра Аполлона, Артемида, в Греции всегда считалась заядлой охотницей. За это античные греки любому кишки наизнанку вывернут.
Стыдлива, говорят, была Артемида, невинна. Никто из смертных красоты её девственной не видывал. Одному лишь Актеону улыбнулась фортунушка.
Пошёл как-то Актеон дичь пострелять с приятелями, да так медовухи настрелялся, что горшок от амфоры не отличал воочию. И решил с пьяных глаз в ближайшем гроте освежиться.
А в гроте том, по оказии, Артемида с нимфами купалась.
Увидел её похмельный мученик и аж заблеял от изумления:
Ты, бэ-бэ, хто?! спрашивает.
А ты кто?! зарделась Артемида стыдливая.
Я? Я Ик-теон, сын А-аристея!
Смертный, что ли?!
Ну-у в данный момент почти Дай водицы испить, милая, кем хочешь для тебя стану!
И оленем?
Да хоть выхухолью!
Нет, улыбнулась Актеону богиня-охотница, истинный мужчина с рогами должен разгуливать!
И превратила Актеона в оленя статного.
Расцвели на голове его рога ветвистые. Зацокал Актеон копытами стройными. И молвила ему богиня-охотница:
Беги же скорей, расскажи приятелям, что саму Артемиду видел, девственную!
И побежал олень-Актеон перед друзьями хвастаться.
Но не признали приятели собутыльника. Затравили псами гончими да на вертеле кусками зажарили.
Эх, сокрушались они, причмокивая, жаль, нет с нами Актеона верного. Вот уж кто б по достоинству оценил оленятинку.
Так и погиб Актеон, сын Аристея.
Ну а из псов тех гончих боги созвездие по привычке сделали.
Аид и Персефона
Или вот, к примеру, Аид мрачный. Ну, казалось бы, уж такая персона важная, а от тёщи страдал, как последний смерд.
И всё потому, что прельстился юной племянницей своей, Персефоной, дочерью Деметры и громовержца сладострастного.
Бегала, говорят, та Персефона по лугам с подружками, рвала себе цветочки алые А Аид подглядел, прельстился и к брату Зевсу стремглав кинулся.
Отдай, говорит, мне Персефону по-братски. Прельстился аж горю весь, будто в пламени!
А громовержец ему:
Бери на здоровьице. Но только так, чтоб Деметра не пронюхала.
И помчался Аид взбудораженный к Гее-матушке с просьбой сердечною:
Помогите, мамаша, пожалуйста, умыкнуть вашу внучку для сватанья!
И обрадовалась плодородная матушка:
Наконец-то! Не дождусь уж, думала! Боялась, сынок-то в меня пошёл, в Гею!
И прорастила на радостях цветок красоты невиданной.
Рванула тот цветок Персефона нежная, да и провалилась в царство Аидово. Только Солнце-Гелиос её и видело.
Примчалась Деметра на крик дочери, а там лишь океаниды безмозглые мычат, блеют, глазками хлопают.
И взмолилась тут Солнцу мать безутешная:
Не видал ли ты дочь мою, о светлый Гелиос? Как сквозь землю она провалилася!
Так сквозь землю и того ухнула! отвечал ей златоликий Гелиос.
И о сговоре братцев всё выложил.
Ох и разгневалась богиня на небожителей. Ох и закатила на Олимпе истерику. А затем, собрав туники нарядные, уволилась из богов без выходного пособия.
* * *
Замерла с её уходом жизнь во всей Греции облетели деревья, травы повысохли.
А Деметра устроилась у царя Элевсина, Келея, нянечкой и знай себе сынишку его Демофонта балует.
Натирает на ночь пряной амброзией да в горячую печь кладёт подрумяниться.
Но не вышло суфле из Демофонта мелкого. Проснулась его истеричная маменька и весь процесс кулинарный испортила.
Ах ты, дура! Дура набитая! набросилась Деметра на бедную женщину. Не видать теперь Демофонту бессмертия! Пропадёт, как и все, сгинет пропадом!