Там, где нас
Непутёвые-путевые очерки
Эдуард Леонидович Резник
© Эдуард Леонидович Резник, 2022
Очерк первый.
Шалом, Америка!
«Люби ближнего своего»
Я богобоязнен и люблю любить ближнего.
Но что делать, когда он спит?
Он это жена. Спит, прислонив голову к иллюминатору, без малого уже три часа.
Она спит, а я хоть убей!
Рейс Тель-Авив Лос-Анджелес. Пятнадцать часов лёту. Замкнутое пространство. Верх каменеет, низ немеет.
Спишь? толкаю жену локтем.
Она кривится.
Ну ладно, спи.
Отворачиваюсь к соседке та посапывает, зарывшись в плед.
Чего хотел? вдруг доносится до меня недовольный голос супруги.
Да так, ничего. Если спишь, спи.
Но что ты хотел?
Думал, ты не спишь! поворачиваюсь к жене, невольно задевая соседку.
Вы хотите выйти? бормочет та.
Ты хочешь выйти? пасую я вопрос жене.
Нет, я хочу спать!
Спасибо, мы не хотим.
Зачем тогда будили? недовольно бурчит женщина, глубже зарываясь в плед.
Слушай, а может, всё же сходим разомнёмся? говорю жене.
Да иди куда хочешь, заваливается она на иллюминатор.
Извините, вновь поворачиваюсь я к соседке, но моя жена хочет выйти.
Женщина, раздувая щёки, улиткой ползёт из пледа.
Слышь, толкаю благоверную, эта встаёт, идём уже!
Кто встаёт?! Куда?
Да ненормальная эта настаивает, чтоб мы вышли.
И вот мы напротив туалета. В узеньком перешейке, отделяющем первый класс от экономкласса.
Казалось бы, лёгкая серенькая занавеска, а какая пропасть. По ту сторону дрыхнут упившиеся шампанским богатеи. По эту плотно упакованные мы, втоптавшие пиво с омлетом.
Что не так с этим штурманом? сокрушённо качаю я головой.
Жена зевает.
Ты, вообще, видела наш маршрут? Руки б ему за такое оторвать.
А что не так-то? давится она вторым зевком.
Что-что Да он, кажется, решил нас покатать, вот что! Видишь, тычу я в экран. Вот это Ледовитый океан. Если он хочет показать нам белых медведей, то лично я видел их в гробу. Ради этого делать такой крюк?..
Жена зевает в третий раз.
Ему видне-е
Где «виднее»? Кому? Ты же спала, а я следил Сперва мы летели в Турцию, потом в Одессу, оттуда в Минск, чтоб теперь через Питер, Хельсинки и всю эту Балтику прямиком в Ледовитый океан Не знаю, либо его фамилия Чкалов, либо мы спасаем челюскинцев, либо этот самолёт всё время угоняют, причём разные люди.
Ты уже размялся? прерывает мои рассуждения вновь зевающая жена. Поскольку лично я иду спать.
Подожди!
Пытаюсь ухватить её за локоть, но она выскальзывает и прямиком направляется к сонно клюющей соседке.
Я же на место не тороплюсь. Жду, когда все снова уснут.
Вообще-то я люблю ближних. Но в любви они как минимум должны бодрствовать.
* * *
«Одиннадцать часов, полёт нормальный».
Да нет, какой там! Без дозаправки, без покурить, без протянуть ноги. Хотя последнее как раз запросто
От нервов и густого аромата слежавшихся тел в два счёта можно запустить себе какой-нибудь тромб или лопнуть аневризму.
Оглядываю пассажиров. Лица словно расплавленные сыры: жёлтые, скользкие, растекаются. Все необычайно раздуты: набрякшие пальцы, распухшие ноги
Индивидуальность стирается к пятому часу, далее наступает время коллективизма. Все как дома: в носках, в майках, почёсываются, вызывающе зевают, где-то ковыряются, что-то выколупывают. Одним словом, семья.
Променады два шага туда, три обратно. Чуть качнуло сел на храпящего. И никаких тебе «извините», «простите», «не соблаговолите» одни лишь толчки, тычки и красноречивое мычание.
В иллюминаторе иней и острова Королевы Елизаветы.
Гренландия позади, впереди Канада и разрыв пузыря, если не встать.
Соседка снова. Жена опять. Обе спят.
Ты не голодна? толкаю жену.
Где? хлопает она ресницами.
По её мнению, еда единственное, ради чего стоит просыпаться.
Разбуженная соседка тоже морщится:
Что? Уже завтрак?
Эта ненормальная утверждает, что уже завтрак, шепчу я жене.