Чтобы я тебя не забыла, ахнула Юля.
Нет, покачал головой мальчик. Чтобы я тебя не забыл. Мы ведь ваших лиц не помним, все как одно, туман болотный. Тот, предыдущий Леший, меня остерег, что коли я твое лицо запомню, то остальные забудут. А коли передумаю сам должен отказаться и проклятие снять. Ты прости меня, Юленька. Жутко мне было одному остаться, и я за собой тебя потащил Много раз признаться хотел, да не находил духу. А сегодня, как услышал, что ты ради какой-то человечишки готова с жизнью распрощаться, понял пора. Да ты не думай, я ж точно знал, что тебя по первому писку вытащу.
Ну да, вытащил горько усмехнулась Юля.
Это потому, что я перекинулся со злости, а обратно никак, только если в болото. Ты как ляпнула, что во мне ни души, ни сердца Испугался я, что так оно и есть.
Юля и впрямь ему поверила не стал бы он рисковать, если б уверен не был.
Но если ты Змея убил, то это тогда кто? указала она на неподвижное чешуйчатое тело.
А ты сама посмотри. Мальчик кивнул туда, где дрожал голубой огонек.
Юля сощурилась, вгляделась внимательно: свечение окутывало некий овальный предмет. Это же
Яйцо, догадалась Юля.
Вылупится новый Змей, отсчет заново пойдёт. Понимаешь, что это значит?
Юля покачала головой.
Ты можешь мне парой стать женщины еще никогда отсюда живыми не выбирались, ты первая. Будем с тобой вместе лесом заправлять, следить за порядком. Дело-то почетное, хоть и непростое. Только решить сейчас надо, покуда скорлупа змеиная еще целехонька
Юля молчала. Все это время он был здесь, он знал, он помнил. И чего-то, наверное, ждал. Ждал, что и она вспомнит его.
Нет, она взяла его за руку, если соглашусь, кто живую воду Сонечке принесет?
Но ведь ты сказала Лучше умереть, чем одной
Так ведь я теперь и не одна, улыбнулась Юля.
Мальчик крепко сжал ее ладонь, напряженно вглядываясь в голубоватый мрак. О чем он думал? Жалел ли, что признался? Как жил все эти годы с ней рядом?
Она все спросит, все выяснит. Позже. Обязательно.
а ведь когда-то никто, кроме него, не был нужен.
* * *Сонечка плакала. Пузатая сумка занимала всю табуретку, сверху восседал плюшевый слон. Юля делано улыбалась, большими пальцами ловя крупные прозрачные слезы на Сонечкиных щеках.
Я буду приходить, по четвергам и субботам, как договорились! в который раз пообещала она.
Обязательно.
И ты должна побывать у нас в гостях! Мама с папой очень обрадуются!
Юля механически кивала. Родители Сонечки, наверное, очень удивятся, когда к ним домой заявится незнакомая тетка, которую они в первый раз видят. Да и Сонечка, вероятно, забудет о санитарке, с которой провела две недели своей жизни. Таких коротких и таких важных.
Звони мне. Сонечка обняла Юлю, повисла на шее приятной тяжестью. И я тебе буду звонить. И Дрёмушку не забывай кормить, ладно? Пусть другим тоже снятся хорошие сны!
Мир вдруг поплыл странными радужными кругами. Юля вроде бы моргала, но никак не могла смахнуть наваждение: палата переливалась, неожиданно громко и звучно запели птицы, лавандовый дух окутал, словно на цветущем лугу. И так ей стало хорошо, так уютно, как в детстве, за тощей спиной Лешего, самого лучшего друга в мире
Спасибо! прошептала Сонечка, разжав руки.
Юля кивнула, просто потому, что попробуй она ответить, и слезы брызнули бы. А Сонечка подхватила сумку, вышла из палаты, оставив Юлю одну.
Ты спасла ее, заметил тихий старушечий голос с подоконника.
Юля оглянулась. Дрёма сидела, свесив ножки в войлочных ботиночках, и ловко перебирала спицами.
Да-да, всё знаю, закивала старушка. Ей в кошмарах снилось, как она умирает. А сегодня чистенькая проснулась.
Я что-то почувствовала, пробормотала Юля, сама не понимая, отчего дрожит и еле на ногах стоит. Опору бы, опору. Только что
Да-да, повторила Дрёма. Хоть и колдунья, да малехонька еще, чтоб самой смерть отпугнуть. А ты не подвела, вытащила, отвадила от нее черную гадину.
Так она Юля прижала ладонь к груди, будто там еще тлело Сонечкино колдовство.
Тебе ли дивиться? хмыкнула Дрёма. Подрастет, окрепнет, глядишь, и отплатит тебе добром.
Юля растерянно смотрела на незаметно упавшего с сумки слона. Дрёма права ей ли не верить в волшебство? И все же, когда оно здесь, так близко, встает радугой посреди комнаты, дует в лицо теплым лавандовым ветром