Она. Задание 11. Горечь
Я пью
Кто-то кричит на улице. Я пью.
Кто-то зовет на помощь. Я пью.
Кто-то задыхается от боли. Я пью.
Болезненная дрожь пробегает по телу. Мне очень плохо. Я вижу мир вокруг, хочу кричать, но не могу. Я не верю. В первую очередь, себе.
Усталость. Болезненная усталость от самой своей сути. Я пью. Что? Да что угодно. Сигаретный дым смешивается с пеплом моих мечтаний, я смотрю в окно и делаю глоток за глотком. Там, вне здания нашей Академии идет жизнь. Настоящая жизнь. А здесь здесь я в клетке, куда села сама, спасаясь от самой своей сути.
Я боюсь. И поэтому пью.
Нет. Я не душа компании. Не лучший человек на земле. И даже не хороший человек. Все это ложь. Маска. А там, под маской, болезненный страх снова остаться одной. Снова смотреть в чужие лица и не находить в них ничего, кроме удивления и насмешки. Поэтому я смеюсь всем невзгодам в лицо. Поэтому я закрываю амбразуру чужих страданий. Встаю наперерез чужой боли.
Я слушаю. А потом пью.
Солнце встает раз за разом, окрашивая пустоту за зрачками в алый свет. Я не чувствую под собой силы и уверенности в том, что справлюсь со всем, что снаружи и внутри. Я вообще ничего не чувствую.
Но я встаю каждое утро. Улыбаюсь. Несу всем кусочки пепла своей души, чтобы они на этом взрастили сад уверенности. Сгореть без остатка, видимо, мой удел.
А каждый вечер я пью. Ведь боюсь остаться одна. Снова.
Надо убить в себе сознание, отключить совесть, низвести себя до уровня животного, чтобы снова делать то, что должна делать. Играть выданную роль.
Ведь я не тот человек, которого вы видите. Нет, возможно, я не так плоха, как кажется. Но
Слишком много "но". И пусть все потом скажут, что у каждого этих "но" целый товарный состав. Пусть.
Я-то знаю, что мое самое главное "но" ложь. Я не та, за кого ты меня принимаешь.
А ты, сволочь такая, не веришь. Почему?!
Я курю и пью.
А ты?
Он. Задание 4. Дом судьи
"Да какого хрена? Совсем новые же! Только-только купил!" Я брезгливо вытираю край отинка о ворсистый ковёр и аккуратно перешагиваю через кровавую лужу у дивана.
Вообще, ненавижу шариться по местам массовых убийств. Это всё равно, что попасть куда-то под конец чужого праздника. Основное действие уже закончено, но еще не убрано. Ты чувствуешь себя совершенно лишним, если не сказать обделенным.
В нос бьёт тошнотворный запах. Эдакая гремучая смесь из алкоголя, успевшего подтухнуть мяса и мочи. С удовольствием прикрыл бы лицо платком или хотя бы ладонью, вот только поступать так же как жирный инспектор Миггель нет совершенно никакого желания. Никогда не понимал, что такого сделал этот неповоротливый боров, что умудрился не только возглавить отдел расследования убийств, но и оказаться в милости старого Дона. Ему же только в грязи лежать да хрюкать!
Ну что тут у вас? если бы не мои личные мотивы, ни за что бы на свете не поперся в этот дом.
Да вот в носовой платок бубнит инспектор и вместо пояснений обводит комнату рукой. Судья Терренс с катушек съехал, застрелил жену и прислугу, а сам чуть не повесился. Еле из петли вытащили.
Я с подчеркнутым равнодушием ещё раз оглядываю прикрытый белой простыней труп. Ткань местами насквозь пропиталась кровью и теперь клочьями липла на неестественно изогнутые конечности жертвы. Когда-то аккуратно собранные волосы теперь бесформенной паклей торчали из-за края материи.
А ведь это была красавица Элен. Прекрасная женщина с не особо-то завидной судьбой. Судья Джонатан Терренс славился скверным характером и склонностью к насилию. Но чтобы вот так, среди белого дня и даже не позаботившись об алиби? Абсурд.
Кто из прислуги? делаю вид, что мне интересно, хотя по большому счету, я увидел достаточно.
Горничная и посыльный. Трупы детей ещё ищем, похоже, Миггелю тоже не особо интересно происходящее. Преступник взят, доказательства на лицо. Лёгкое дело.
Детей? всё же решаю уточнить я.
Терренс порет какую-то чушь про убийство детей, бабу в красном, ходячий труп с дыркой во лбу. Призрак, растворившийся в никуда. В общем, ничего путного, но проверить надо, инспектор натужно кашляет в кулак и принимается вытирать потный лоб этим же самым платком. Работа, будь она неладна, у нас такая.
Даже не знаю, что мне в этом доме противно больше, факт жестокого убийства или лоснящийся от жира увалень, призванный распутать дело. Хотя, с другой стороны, чёрт с ним, и с тем и с другим.