и шукай потом корову
День в раздолье первозданном
ночью спится сном здоровым.
Хлещет ливень ли, жара ли
а куда деваться в поле?
Комары, бывало, жрали
так закуришь поневоле.
Убежать нельзя стыдоба.
Ты теперь стратег и тактик,
на коровах голос пробуй,
вырабатывай характер.
Совесть свежая, без пятен,
память как ведро пустое.
Ты один, и мир понятен,
ясен, чист, и прост, и строен.
Опыт мал полно фантазий,
лес живою сказкой дышит.
Небо радуга раскрасит,
очень хочешь трогай с крыши.
В гонке вечной с веком прытким
так и тянет разреветься
есть теперь всего в избытке,
да сбежало счастье в детство
Непогода
Всё правильно бывает погода,
то бишь годное для жизни состояние природы,
а бывает погода с приставкой НЕ
это когда на улицу лучше вообще не выходить.
Степанов, бледный юноша двенадцати лет,
приехавший в деревню погостить на лето,
плёлся в утреннем тумане по сельской улице
сегодня был черёд его родственников
гнать общественное стадо на выпас,
но дед-фельдшер с бабушкой вели приём,
ставили печальным старушкам прописанные уколы,
поэтому Степанов вышел в поле за главного.
Туман медленно поднимался,
но хорошего в этом было мало,
поскольку наконец-то стало понятно,
что день ожидается нудный, серый и дождливый.
Заспанные хозяйки выпускали кормилиц со двора,
без особого доверия посматривая на юного пастуха,
преувеличенно бодро свиставшего военный марш.
Неосознанно стараясь подражать взрослым,
Степанов уверенно вышагивал по сырому песку
в дедовых «кирзачах» и заношенном дождевике,
зычно покрикивая на особо шкодных подопечных,
вечно старавшихся залезть в чьи-нибудь посевы,
словом, старательно играл ответственную роль
настоящего пастушьего командарма.
Девятнадцать разномастных коров да пятеро овец,
которых Степанов недолюбливал за тупость,
поскольку те вечно шарахались по каким-нибудь кустам,
отставали от колонны и противно орали своё «бэ-э-э»
вот был весь вверенный ему на сегодня контингент.
За околицей деревни животные проснулись,
сбились в дружный коллектив и двинулись на луг,
своё излюбленное место поглощения разнотравья.
Обозрев вверенную ему маленькую армию
взыскательным генеральским взором,
Степанов тоже расположился на лугу,
на пригорке у подножия одинокой сосны,
расщепленной неизвестно кем на три макушки.
Между тем начал накрапывать дождик, опять стемнело.
Его солдаты, явно чем-то озабоченные,
дружно потянулись к хилому сосновому лесочку,
видневшемуся на самом краю луговой равнины.
Вверху знаменитый луг на излучине реки Велесы, близ деревни Зеленьково, 1988 г. Внизу мои дед и бабушка служили с 1941 года в госпиталях Дальневосточного округа. Фото из архива
Природа нынче явно не ждала никого в гости.
Степанов со вздохом поднялся, осознавая,
что сегодня ему предстоит вымокнуть до нитки
то ли в чистом поле, то ли в жиденьком лесочке.
Прощаясь, он постучал ладонью по телу сосны,
но дерево безжизненно промолчало в ответ,
и ему вдруг стало как-то очень не по себе.
Дождь усиливался, небо чернело и пухло,
Степанов поднял голову и явственно услышал,
как нарастает в тишине гул падающих капель,
со стуком и шелестом бьющих по траве.
Он поёжился, словно почувствовав себя в прицеле
какой-то неведомой силы, жестокой и страшной,
шагнул с пригорка и успел сделать несколько шагов,
как небо за его спиной выпустило наружу свет,
разом ослепивший и напугавший Степанова,
и тут же разорвалось громовым зарядом такой силы,
что земля под ногами юного пастуха подпрыгнула.
Степанов упал, вскочил, потом снова упал
он помчался по сырой траве то на четвереньках,
то согнувшись, словно под огнём противника.
Молнии лупили со всех сторон, земля дрожала,
что-то падало, запахло чем-то неприятным
Степанов мчался к деревьям, боясь оглянуться.
Его коровы спокойно улеглись в лесочке и дремали,
вполне комфортно пережидая природный катаклизм.