Ах, эта извечная женская склонность к вероломству
Итак, было седьмое марта, девять часов вечера,
когда в мужскую комнату ворвалась женская толпа.
Степанова, изволившего мирно дремать, растолкали
он никогда в жизни не видел столько разъярённых лиц,
его толкали, рвали с плеч рубаху, что-то орали
Это был первый массовый психоз на его памяти,
если не считать майско-ноябрьских демонстраций
наблюдать спросонок женское безобразие было жутко,
доселе милые дамы преобразились в злобных фурий
и вели себя крайне негативно, вымещая свою злость
тайком щипали, тыкали кулачками почему, за что?
«Тихха!» от его рыка с потолка посыпалась извёстка,
опешив, нападавшие отступили, и всё прояснилось.
Витя, человек труда, поступил по-своему правильно.
Он реально мыл всю зиму все эти чёртовы сортиры,
то и дело требуя оплаты ему обещали и не платили,
к весне гегемоново долготерпение совсем иссякло.
Витя долго слушал подколки и насмешки в свой адрес,
разозлился и в аккурат перед женским праздником
заколотил гвоздями-сотками двери в туалеты,
после чего забаррикадировался в своей каморке,
с чувством выполненного долга накатил «бормотухи»,
расхрабрился и запел козлетоном излюбленное:
Еду-еду-еду я, в Благовещенск еду я,
там живут мои друзья алкоголики и я!
Ситуация была патовой Витя предусмотрительно
уволок единственный лом-гвоздодёр в своё логово.
Пока утомлённые естественными потребностями дамы
организованно бегали в соседнее мужское общежитие,
Степанов вёл сложные переговоры с террористом,
которые срывались несознательными гражданками,
то и дело категорически требовавших Витиной крови.
Процесс затянулся достигнув к полночи консенсуса,
в сопровождении беснующихся жительниц общежития
они торжественно шествовали от туалета к туалету,
Витя, ворча и для вида на каждом шагу упираясь,
выдирал с визгом гвоздодёром из косяков гвозди.
Одна крупногабаритная девушка из финансисток,
алчно глядя на нетрезвого субтильного сантехника,
неожиданно с восхищением резюмировала:
«Вот это мужик! Вот это я понимаю! Сказал сделал!»
Светало. Степанов вахтёрил, отгоняя сигаретой сон,
«жрицы любви» возвращались с ристалищ страсти,
покупать цветы-конфеты и поздравлять было некого,
девчонкам из группы отдарились какой-то ерундой,
предстоял суматошный день, дежурил свой деканат,
всё должно было происходить на высшем уровне,
где-то в тумбочке валялась недописанная курсовая
Зевая, появился его напарник, «афганец» Сидоренко,
недавно вернувшийся с боевой медалью из Кандагара,
он служил в десанте и случайно остался в живых
не полез в БТР, нарушив приказ «всем под броню»,
и когда БТР налетел на мину, весь экипаж погиб,
а Вовку выбросило на камни и тяжело контузило.
Теперь Вовку то и дело приглашали на всякие вечера,
юные прекрасные школьницы дарили герою цветы,
отчего героический Вовка страшно смущался и краснел.
Это поначалу «афганцев» привечали, потом забыли
Ты слышал? Вчера у соседей девчонка повесилась!
Сердце замерло в горле, краска ударила в лицо:
«Накликал, напророчил! Дура, ой, дура какая!»
первым делом Степанов подумал про «бывшую»,
это она шастала на дискотеки в соседнее общежитие.
Наша?!
Нет, не наша, с автомобильного факультета
Приревновала своего жавера к какой-то шмаре,
по части лексики Вовка был истинным сыном Урала.
Степанов неопределённо махнул рукой: «Потом!»
в двери уже протискивалась бабушка Иди-ка-ты-на***,
отвечавшая одинаково на все вопросы и комплименты.
Это означало, что наконец-то наступило утро.
Он вышел на крыльцо, чтобы прогнать сонливость
с неба сыпало и капало, повалил снег с дождём
вот тебе и Восьмое марта! А он-то думал, уже весна
На улицу выпорхнули стайкой весёлые первокурсницы,
одна из них подбежала к вахтёру и чмокнула в щёку.
За что? опешив, крикнул он ей, убегающей, вслед.
За туалет, папочка! донесся в ответ звонкий хохот.
Он вспомнил её, конечно, как такое забудешь
это была та самая, щипавшая его вечером за бок.