«Папочке» уже месяц как исполнилось девятнадцать.
Икс в квадрате
Итак, его звали Сапар Чарыев.
Сапарчик так окликали его все вокруг
был родом из солнечной Туркмении,
небольшого росточка, вечно весёлый,
этакий восточный человек-зажигалка
как только Сапарчик входил в аудиторию,
его моментально окружали однокурсники,
вокруг него возникало бурление, хохот,
Чарыев был харизматичной личностью,
и преподаватели прощали ему многое.
Многое? Сапар был малообразован,
он долго прожил в вольной степи,
разбирался в конях и джигитовке,
а лезгинку танцевал просто на загляденье,
но если удалось ему когда-то закончить
хотя бы классов пять и то хорошо,
многие школьные предметы навсегда
остались для Сапарчика загадкой.
Он был самый настоящий неофит, дикарь,
и Степанов завидовал ему на этом чистом листе
хороший педагог мог сотворить чудеса.
С таким же успехом при другом раскладе
из Сапара мог бы выйти хороший курбаши,
вылезало иногда из него что-то басмаческое.
Они пересекались почти ежедневно,
Сапар жил в общежитии, имел большой успех
у многочисленного женского населения,
частенько посещал ресторан «Северный»,
Яростный стройотряд. Святогорье, 1984 г. Фото из архива
один раз его попросили подменить там вышибалу
знаменитого Вадика-Карлссона,
человека с внешностью Кинг Конга,
прозванного Карлссоном за потрясающее сходство
с популярным тогда шведским хоккеистом
даже зубы у них были выбиты одинаково.
В этот вечер Сапарчик стал легендой,
на глазах Степанова он разогнал в одиночку
дюжину обнаглевших пьяных офицеров.
Никогда тот не видел ничего подобного
Сапарчик подсел за офицерский стол,
невозмутимо взял в руки столовые ножи
и устроил ими такие чудеса вращения,
что мороз побежал по коже от одного вида
этой безжалостной холодной круговерти.
Глаза Сапара стали бессмысленно жестокими,
опешившие офицеры трезвели прямо на глазах,
а когда Сапарчик гортанно запел в тишине
нечеловеческим, безумным и тонким голосом:
«Рээээзать будиим, всееех рэээзать будиим!»
то посетители ресторана сыпанули кто куда
Она стала в детстве узницей концлагерей,
сидела то ли в Заксенхаузене, то ли в Бухенвальде,
в восемьдесят третьем году читала лекции,
будучи доцентом кафедры высшей математики,
а звали её Мэри Яковлевна Заглядина.
Очки, одна и та же неопределённого цвета кофта,
одна и та же мятая юбка, ехидно поджатые губы
Кровавая Мэри так прозвали её студенты,
которых она пачками валила на экзаменах
была суровой и беспощадной женщиной,
пока не встретила на своём пути Сапарджона.
Чёрт дёрнул её позвать Сапара в то утро к доске!
Наверное, она хотела постебаться над ним,
слегка унизить маленького смуглого недотёпу,
поставить на место улыбчивого нахального болтуна.
Чарыев, к доске! Пишите. Икс в квадрате
аудитория зашушукалась, начались смешки,
за её спиной студент сосредоточенно скрипел мелом,
но гул становился всё громче, всё сильнее.
Кровавая Мэри обернулась и обомлела
старательно обведя икс квадратом,
Сапарчик гордо приосанился у доски
и ждал теперь от преподавателя новых вводных.
Аудитория в голос захохотала,
и тут случилось непонятное и страшное
Мэри Яковлевна Заглядина тихо завыла,
как-то неловко упала на распухшие колени
после фашистских лагерей у неё болели ноги
и на глазах оторопевших студентов
поползла прятаться под стол.
Сапар и в самом деле ничего не знал про то,
как в математике возводят числа в степень,
но его наивное поведение стало триггером,
что-то щёлкнуло в мозгу Кровавой Мэри,
врачи назвали произошедшее нервным срывом.
Ей пришлось довольно долго где-то лечиться,
вернулась она другой тихой, пугливой,
тем не менее начала носить что-то разнообразное,
перестала валить студентов на экзаменах,
её зловещее прозвище потеряло всякий смысл,
было очень жаль её, пережившую то,
о чём всем оставалось только догадываться.
Дикий сын туркменских степей Сапар Чарыев