А если не захочешь выслушать, то я прикажу своей белке откусить тебе ухо. Нет, она его не съест, а откусит кусок, вот и все.
— Ты…
— Заткнись!
— Ты не смеешь, — закричал в гневе король. — Что тебе надо? — спросил король. — Я никак не могу понять, о чем ты говоришь. Убирайся отсюда!
— Я говорю о твоих людях, — ответила Пичи. — Они не хотят выращивать твои пасхальные цветы. Они — не фермеры, они — пастухи!
— Я здесь король! Я распоряжаюсь каждым человеком здесь, в Авентине.
— Да, в этом я уже убедилась, — сказала она, скрестив руки на груди. — А когда сегодня Сенека ушел из моей комнаты, я долго думала и размышляла о власти. Он был в моей власти, но он… бесчувственный болван… Впрочем, я знаю, что если он захочет сделать что-либо для этих обездоленных людей, то он сделает. Вот только ты — тот человек, который ему помешает это сделать.
Король ничего не ответил. Он был озабочен тем, что, с ее слов, Сенека был у нее в спальне. Интересно, преуспел ли его сын в любви или нет? Эта мысль не давала королю покоя.
— И вот что я еще хочу сказать. На острове есть один человек, на которого твоя власть не распространяется.
— Кто же это? — спросил король.
— Это я! Вот об этом я пришла тебе сказать, и еще кое-что я тебе хочу сказать тоже. — Она поближе наклонилась к нему и уставилась ему в глаза.
— Как это они позволяют тебе быть королем? Но я тебе, коротко, в двух словах, хочу рассказать о том, что ты — дурак! Здесь, в Авентине, твои подчиненные имеют такие большие стада овец. Ты когда-нибудь видел их шерсть? Задумывался, что это самая прекрасная шерсть в мире? Ты бы лучше, чем посылать их разводить эти дурацкие пасхальные цветы, ты бы лучше…
— Это ты ничего не знаешь. Вся Европа разводит овец и утопает в шерсти, а Англия…
— Да, я слышала про английскую овечью шерсть. У моей соседки в Поссом Холлоу, у миссис Макинтош, было овечье шерстяное одеяло. Так она не могла им нахвалиться. Но я тебе говорю, что авентинская шерсть куда лучше, и, я думаю, неплохо было бы, если бы весь мир узнал об этом. Я даже послала один такой свитер из шерсти авентинских овец королеве Виктории в Англию. И если она хоть в чем-нибудь разбирается, то она оценит эту шерсть.
— Ты ничего не знаешь о производстве шерсти, — перебил ее король. — Я…
— Я знаю только одно, что на авентинской шерсти ты бы сделал огромное количество денег… В… как его, в «зилион» раз больше, чем на продаже этих дурацких цветков. И пастухи тоже имели бы деньги, так как ты бы покупал у них шерсть, и потом…
— Убирайся! Убирайся отсюда! — закричал он и, превозмогая боль, стал вылезать из кровати.
Пичи руками всплеснула, когда увидела его ноги: они были красны, как…
Боль и огромный живот короля не дали ему возможности самому вылезти из кровати. Тогда, понимая глупость своего положения, король попытался вновь натянуть на свои ноги простыню.
Пичи подошла поближе и стала рассматривать его ноги. Ее нос задергался:
— Каштановая кожура? — удивилась она.
Король смотрел на нее, вытаращив глаза.
Она еще ниже склонилась над ним и начала обнюхивать его колени.
— Отстань от меня, я тебе сказал! Но она не обращала на него внимания, а продолжала бормотать:
— Молочай, конский щавель и корень хурмы. — Она нахмурилась и озабоченно взглянула на короля.
— У тебя нет бородавок на коленках?
— Чего-чего? — переспросил король.
— Того, что каштановая кожура, молочай, конский щавель и корень хурмы — все вместе — даются от бородавок. Но у тебя их нет. А вот я вижу, что у тебя «плохая кожа». Так в народе говорят. И еще говорят, что в таком случае ноги сильно болят. А ты знаешь, от чего это заболевание: оно от постоянного брюзжания.
— Убирайся вон! Убирайся вон! — вновь закричал он.