Сэр Гилфорд не вернулся в дом, а дал распоряжение часовому на воротах поднять решётку и опустить мостик, и остался ждать, когда появятся гости. Питер вдруг подумал, если это снова Джеральд, то он даже не знал, что сделает. А, впрочем, какая теперь разница. Ровена его жена! Джеральду придётся с этим фактом смириться.
Затем ворота открылись, в них въехал небольшой конный отряд.
Отец поздоровался с гостями и повёл их в дом.
Питер присматривался некоторое время и, никого не узнав, даже не представлял, кто бы это мог быть, но, видя, что отец принял их дружелюбно, сразу же успокоился и вернулся в теплую постельку к сладко спавшей жене. И как только он лёг, она, сонная, тотчас же прижалась к нему, по-хозяйски закинув на него руку и ногу. Он также положил свою руку на бедро жены и нежно по-хозяйски погладил ладонью.
Питер совершенно разленился за эти две недели, нежась в объятиях молодой жёнушки.
Он никого не ожидал в гости и поэтому принял наиболее подходящее для него решение, полагая, если будет в том необходимость, за ним обязательно пришлют. Ему совершенно не хотелось покидать ставшую такой привычной теплую, мягкую постель и сладкую молодую женушку. Крепко прижав её к себе, со спокойной совестью продолжил прерванный сон.
Ровена так и не просыпалась.
Молодожёнов разбудил громкий и настойчивый стук в дверь.
Этот стук в дверь раздался совсем неожиданно.
Питер резко оторвал голову от подушки, протёр глаза и пристально уставился на дверь, гадая, кто бы это мог быть. Машинально взглядом поискал подходящее оружие на случай, если это враг. Такая привычка выработалась у него с годами воинской службы. Хотя домашние стены, близость жены расслабили, разнежили его, и он на время совершенно утратил бдительность.
И вот теперь Питер не мог сказать толком, сколько прошло времени после того, как он крепко заснул в объятиях с Ровеной.
Ровена тоже проснулась, приподняв голову, сначала удивлённо посмотрела на дверь, а затем ничего непонимающим вопросительным взглядом уставилась на Питера.
К ним никто за время затворничества не ломился в дверь, тем более так бесцеремонно и нагло.
Видимо, на самом деле стряслось несусветное.
Она забеспокоилась, заметив напряжение и некоторую взволнованность на лице мужа.
Питер всё же встал с постели и нехотя пошёл открывать дверь.
Пока Питер шёл к двери, дурное и непонятное предчувствие охватило его. Кто бы это мог быть? Он успел только снять засов и открыть дверь, как отлетел от внезапного удара, нанесенного в челюсть. И плашмя рухнул на шкуру лося, аккуратно разостланную на полу у камина.
Ровена от неожиданности вскрикнула. В испуге вскочила с постели, она, ещё не окончательно проснулась и, не осознавая, что происходит, кинулась на помощь к Питеру. Но тот быстро оправился от удара и уже сидел на полу, одной рукой упираясь в пол, а другой, потрогал челюсть, проверяя, нет ли повреждений. Затем потряс головой, а уж потом только взглянул на пожилого седовласого мужчину, стоявшего молча, скрестив на груди руки. Он на миг склонился над поверженным.
Ровена, если я правильно понимаю это твой знаменитый и пресловутый дед, сэр Освальд? проговорил Питер, всё ещё потирая ушибленное место.
Ровена смущённо и растерянно смотрела на деда. Уж кого-кого, а его она точно не ожидала увидеть сейчас и притом так скоро. Это было совершенно внезапно и так неожиданно Ей даже стало неловко.
Да. растерянно проговорила она.
Я его сразу узнал по удару. Теперь знаю, кто тебя научил такому удару, недовольно проворчал Питер.
Сэр Освальд громко и раскатисто засмеялся. Ему понравилось, этот наглец оказался с чувством юмора и, более того, не утратил его, даже будучи повергнутым противником. Сэр Освальд, выпустив пар, слегка смягчился и заговорил уже примирительно:
Надеюсь, вы, молодой человек, не в обиде? Хотя, смею заметить, мои руки ещё очень сильно чешутся. Не знаю, как поступят сэр Гюнтер и леди Магдалена, но, думаю, ваши беды только начинаются.
Бабушка и дедушка Гюнтер тоже здесь?! воскликнула удивленная Ровена, совершенно сбитая с толку.
Она не знала радоваться ей или огорчаться. И вообще, что делать? При других обстоятельствах она бы запрыгала от радости, но только не сейчас. Оба лишь на миг взглянули на неё, но ничего не сказали и снова уперлись друг в друга свирепыми взглядами, намереваясь разобраться между собой по-мужски без всякого женского вмешательства. Питер горько и с досадой в голосе издал нечто похожее на смех. В его смехе слышались истерические нотки.