Давай сядем! неожиданно предложил Джанлука.
Это ведь западная трибуна? уточнил я.
Она самая.
Тогда на седьмой ряд, третье от прохода место, ответил я.
Даже так? Почему? футболист с недоумением поднял брови.
Моя мама там всё время сидела, наблюдая за тренировками, с гордостью сообщил я. Там на сиденье должно быть нацарапано сердце.
Джанлука прищурился с недоверием и одновременно с любопытством и направился к седьмому ряду. Я с волнением шёл за ним. Об этой примете мне рассказывала тётя Изабелла, но в её характере было что-нибудь перепутать, например, западную трибуну с восточной. Менотти первым достиг цели и осмотрел сиденье.
Надо же! Не обманул! он восхищённо указал на едва заметное сердце. Тут инициалы: М и С. Как звали твою маму?
Маргарита.
Понятно. А «С» это, наверное, её возлюбленный, Джанлука сел на соседнее кресло, позволив мне занять заветное сиденье.
Мама любила одного футболиста, я всё-таки решился раскрыть собеседнику тайну своего рождения. Это желание давно мучило меня, но я боялся, что Джанлука будет надо мной смеяться.
Симоне Мальятто? кивнул мой собеседник. Его все тогда любили. Даже когда он уехал играть в Испанию.
Нет, тихо, но настойчиво перебил я его. Сандро Фантино. Мама говорила, что он мой отец.
Джанлука как-то странно замер. Мне показалось, что мой ответ его раздосадовал, как будто он услышал такую глупость, которая развенчала мой образ в его глазах. Однако через минуту лицо Менотти снова приняло привычное выражение. Он поднял глаза на осветительную мачту и стал разглядывать её. Я решил, что он не верит мне, и привёл ещё один аргумент в доказательство:
Мой дедушка шестнадцать лет работал на «Стадио Олимпико» электриком и часто брал маму с собой, потому что занятия в школе рано заканчивались, а нанимать няню у дедушки с бабушкой не было средств.
Я верю, верю, поспешно ответил Менотти.
Повисла неловкая пауза. Я устыдился своего внезапного откровения, не знал, что сказать, поэтому ждал, пока Джанлука сменит тему. А он неожиданно спросил:
Отчего она умерла?
Моя мама? зачем-то уточнил я.
Да.
От почечной недостаточности. Она три дня пролежала в коме и умерла, привычной фразой ответил я. Так говорить научила меня бабушка. Я понятия не имел, что такое «почечная недостаточность». А кома вообще представлялась мне позолоченным гробом с хрустальной крышкой, вроде того, в который гномы положили Белоснежку. И всю вину за мамину смерть я возлагал именно на того врача, который придумал класть больных в такие комы. Я был уверен, что моя мама просто задохнулась под крышкой. Я сам несколько раз проделывал такие эксперименты, залезая в шкаф или под плотное одеяло. Через какое-то время там становилось трудно дышать, и я вылезал. А мама не смогла. Наверняка потому, что крышку закрыли на замок. Конечно, если бы в палату заглянул какой-нибудь прекрасный принц (типа моего отца), снял это хрустальное приспособление и поцеловал маму, она непременно бы очнулась. Но отец мой, увы, в счастливом неведении играл себе в футбол. Я пытался утешить себя тем, что, когда вырасту, издам указ, запрещающий комы в больницах.
Джанлука посмотрел на меня с искренним сочувствием:
Давно это произошло?
Мне было два года.
То есть ты её совсем не помнишь? понимающе вздохнул футболист.
Только по фотографиям. Да и тех теперь нет
Тебе же тётя подарила одну!
Её отобрал синьор Капроне и выбросил, голос мой дрогнул.
Ты поэтому сбежал? догадался Джанлука.
Я только согласно мотнул головой, потому что в горле встал комок.
Может быть, он её не выбросил, а всего лишь спрятал? попытался утешить меня Менотти. Я с ним поговорю.
Луч надежды наконец-то пробился сквозь тучи, хотя в благополучный исход этого мероприятия я не верил. Но я был благодарен этому человеку хотя бы за предложение помочь.
Мы молчали минут, наверное, десять. Сначала это тяготило меня, но потом внимание моё сконцентрировалось на том, что происходило на поле. Я наблюдал за футболистами, за их финтами и передачами, мне нравилось, как они дурачились, шутливо толкая друг друга и дёргая за майки. Время пролетело незаметно: мальчики закончили тренировку, к ним устремились журналисты.
Ну что, поехали? Джанлука хлопнул себя по коленям. Или ты, может быть, хочешь с кем-нибудь ещё пообщаться?