Антология - Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века стр 6.

Одна звезда прильнула
К бытию, что одиноко.

Молчите в слове.
Вот так создаётся язык.

Без поэзии
стихосложение
всё же не воображение

Сказание, кое молвит,
есть бытие:
святилище жалобных песен.

Лишь только то, что даровано, длится.
И сохраняется оно в сокрытом хождении
невостребованного грядущего.

Это не отрада, а пригожесть,
коль мысль мирозданья молвит;
несокрушимое свидетельство,
кое создает, цветёт и крушит.

Не действуй наперёд,
не отсылай прежде,
стой смирно:
до основания
пронизанный
ничтожеством,
одинокий во всех молитвах,
хрупкий, после
предписания
не опережаемый,
я возьму тебя
вместо всякого покоя.

Мгновение, ты грёза, знак,
ни одним мерцанием не дремлешь.
Не порождённое, не просветлённое,
ты здесь,
повсеместно,
соберись,
замри.

Слепой, взъерошенный
вспышкой света экран.
Это сновидение майского жука
озарило стену ворсистым пятном.
А позади, щёлкнув, жалобным хрустом
радость вспыхнула на челе,

сурово-молчащие слёзы
хлынули фразой:
«Напоследок
психо 
логия.»

Псевдо 
галка
колупает завтрак.

Приступ гортанного возгласа
припевает.

Этот случай помечен, кроплён,
не развеяны знаки, предзнаменования,
Число, умноженное, перемноженное,
окрест зацветающее неправедно,
Господь мимолётности скор, близок,
с дождями крадущийся, оглядывающийся,
как ложь о семи пламени, как нож льстивый,
корявые костыли-кресты-уключины
клянутся лжесвидетельством,
этот мир подкапывает девятый Лев, рыщет под-,
а ты пой, человеческое страдание, воспевай,
будь то зубную боль, будь то рану души,
что заскорузли, затвердели, затупились обе.

Кто господствует?
Жизнь,
что захвачена красками,
числами покорена.
Часы
выкрадывают время у комет,
шпаги-удилища,
имя
позлащает уловки,
бальзамин-недотрога-трава,
что нахлобучена шлемом,
исчисленные крапинки в камне.
Боль, как тень ползущей улитки.
Я слышу, это будет почти не скоро.
Пошлость и фальшь,
восседающие в сёдлах,
Отмеряют то, что здесь.
Круглая лампа вместо твоей.
Поток света,
граничащий с божественным, вместо
наших домов.
Трепет черного,
просвечивающего флага
в нижней кульминации.
Покорённый звук умлаут у не-слова:
твоё отражение: здесь
тень одного воспоминания
гробовой плиты.

След жала, что жжёт в Нигде.
Ты должен
побороть даже его,
Отсюда.

В бездне вечной: кирпичом
замурованные уста
неистово безумствуют.

Перед каждым
ты сжигаешь молитву дотла.

Верные букве завета, на переправе,
встаньте наверху и понизу,
пред чашей полной взбитых пузырчатых мозгов.

Очевидно, у ствола позвоночника,
у корневища сердца
не затмило земное,
полночный стрелок на заре
преследует двенадцатый псалом
по отметинам предательства и разложения.

Объездных путей
карты, светящиеся люминафором,
где-то далеко позади здесь
щёлкнули громко безымянные пальцы.

Взгляни, счастливчик,
как повезло тебе:

Промчалась пуля
в двух дюймах от цели,
плюхнулась в аорту.

Багажное добро, десять
центнеров
бреда на двоих
folie à deux
под тенью стервятника,
в семнадцатилетней жизни, на ногах
заикающихся телеграфных матч.

Там, впереди,
о водную преграду бьются
головами
три кита.

Кольнул блеск
в одном правом глазу.