Звездопад
В последующие дни всё постепенно улеглось. Про случай в корпусе мальчишек продолжали говорить и строить догадки о том, кто же мог оказаться виновником происшествия. В проделки дьявола, конечно, верили только самые младшие. Учителя и воспитатели расспрашивали детей, кого-то больше, кого-то меньше, кого-то вообще не трогали. И не было среди опрашиваемых ни одной девочки, что очень успокаивало нас с Яринкой. Никому, как мы и думали, не пришло в голову, что такое могла учинить девчонка. Мозаику с Иисусом отмыли, батюшка Афанасий провёл службу, где все дружно замаливали грех святотатства, воспитатели прочли своим группам нудные лекции об уважении к символам веры. Поскольку виновный так и не был найден, в среду перед занятиями директор приюта Пётр Николаевич, с трудом втащив свой внушительный живот на сцену в актовом зале, сообщил, что вручает наказание грешников в руки Божьи. И на этом дело закрыли, к нашему великому облегчению.
Несколько раз за эти дни я видела Дэна в школьном коридоре и на спортивной площадке. Однажды, когда мы встретились глазами, даже несмело подняла руку, собираясь помахать, но тут же торопливо опустила, обругав себя за неосторожность.
А в среду вечером Яринка, дождавшись, когда мы останемся в дортуаре вдвоём, и, забравшись ко мне на второй ярус кровати, спросила заговорщическим шепотом:
Завтра?
Я не стала уточнять, о чём речь. У самой из головы не выходила предстоящая вылазка.
Да. После полдника лучше всего. Я обычно в это время уходила.
Яринка закусила губу.
Блин Я не смогу после полдника. Мне надо юбку дурацкую шить, в пятницу сдавать.
Ты что, не договорилась с Кушниковой?!
Да говорила я с ней! Она не может, у неё самой какие-то там дополнительные занятия.
Я испытала досаду, к которой, однако, примешивалась немалая доля облегчения. Как ни любила я свои вылазки в лес, они никогда не обходились без страха быть пойманной. А идти вдвоём двойной риск. Но как выяснилось, обрадовалась я рано. Потому что Яринка таким тоном, словно речь шла о чём-то самом обыденном, предложила:
Давай тогда ночью?
Я уставилась на неё, пытаясь понять, не шутка ли это? Выходить из корпусов после десяти вечера строжайше воспрещалось даже парням старшегруппникам, не говоря уже о младших. Не говоря уже о девочках.
Спятила?
Яринка пренебрежительно фыркнула:
А что такого?!. Агафья будет спать, ты же знаешь, что ночью она нас не сторожит.
Я знала. Комнаты воспитателей располагались на каждом этаже в начале коридора, напротив туалета и душевой. И когда ночью приходилось выходить по нужде, я всегда слышала из-за двери громкий храп Агафьи.
А охрана? А камеры?
Яринка посмотрела на меня с грустным упрёком:
Дайка, что ты дурочку из себя корчишь? Как будто не знаешь ничего.
Я знала. Как и все воспитанники приюта, прекрасно знала о том, что камеры, висящие над входами в корпуса и вдоль дорожек, захватывают не всё. Всем нам приходилось опаздывать на уроки, выбегать гулять в неположенное время, по той или иной причине стараться избежать встречи с воспитателями, и из уст в уста передавалась информация о слепых зонах, местах, не просматриваемых через камеры.
Яринка ждала моего ответа, и я вдруг разозлилась на себя. А правда, что меня так пугает? Кому надо следить за нами? И опять же, как в случае с Иисусом, кто подумает, что одиннадцатилетние девочки не побоятся отправиться в ночной лес? И потом, это должно быть здорово! Когда я в последний раз гуляла ночью? В Маслятах, целую жизнь назад!
Давай, сказала я, и Яринка неуверенно заулыбалась.
Дальше мы принялись было обсуждать детали предстоящей вылазки, но в комнату вернулись Зина и Настуся. Яринка скорчила недовольную физиономию и соскользнула к себе на нижний ярус.
Девочки принялись расплетать косы и расчёсывать волосы, готовясь ко сну. Я невольно залюбовалась иссиня-чёрной гривой Зины, укутавшей её до пояса. Она, словно почувствовав мой взгляд, обернулась, зыркнула необычными своими, по-кошачьи раскосыми глазами и вдруг спросила:
Даша, а как ты стала певчей в церкви?
От неожиданного вопроса я растерялась и ответила не сразу.
Ну как батюшка Афанасий предложил Агафье, а она уже мне.
А откуда батюшка Афанасий узнал, что ты умеешь петь?
Да не умею я петь! Никогда не училась. Просто пела. А батюшка Афанасий услышал.
Где услышал?