Радостно взвизгнув, я подалась к Дэну и обняла его за шею, как иногда обнимала Яринку в порыве нежности. От неожиданности он покачнулся на корточках, вскочил и, взяв меня за плечи, отодвинул на расстояние вытянутых рук.
А вот это ты брось. Если такое кто увидит, то будет Ничего хорошего не будет.
Никто не увидит! пообещала я. Мы же только здесь будем встречаться?
Да, уж конечно, не в приюте. Но и здесь нечасто. Нельзя рисковать. Скажем, раз в неделю ты сможешь?
Смогу! Два раза смогу!
Посмотрим Дэн задумчиво глядел поверх моей головы. Сегодня понедельник. Вот и давай в следующий понедельник в это же время.
Я разочарованно надулась через целую неделю! Но возражать не стала, вспомнив, что Дэн рискует больше меня.
А теперь пора возвращаться, подвёл он итог. Ты иди первая, я подожду минут десять и тоже пойду.
Я подумала, что надо что-то сказать на прощание. Что-то хорошее, чтобы Дэну стало приятно. Но ничего подходящего не шло в голову, а продолжать топтаться на месте становилось уже глупо. Поэтому я сказала просто:
Спасибо!
Развернулась и побежала через лес к забору.
Радость переполняла меня, мысли метались в голове, как мотыльки вокруг ночного фонаря. А фонарём была одна-единственная главная мысль: у меня теперь есть ещё один друг! И не просто друг, а друг, с которым мы похожи. Он сам так сказал. Нас связывает тайна. Правда, я не совсем поняла, в чём же заключается эта тайна, но особо из-за этого не беспокоилась. Дэн же сказал, что всё мне расскажет и объяснит, так чего переживать? И пусть до следующего понедельника ещё далеко, но зато у меня будет время придумать, о чём и я в свою очередь могу рассказать Дэну. Что именно он хотел бы от меня услышать, я тоже не поняла, поэтому собиралась вспомнить и рассказать как можно больше, тогда наверняка что-нибудь да окажется важным.
Взволнованная и увлечённая этими мыслями, я не сразу обнаружила некую странность. Время близилось к ужину. Обычно в этот час после занятий территория приюта была оживлена. Мальчишки гоняли мяч на стадионе, девочки прогуливались по дорожкам и кучковались на скамейках, малышня галдела на игровой площадке. Сейчас же вокруг царила тишина.
Это было так непривычно, что я невольно замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Стояла, недоверчиво вертя головой. И никого не видела. Что за ерунда? Куда все подевались? Неужели мы с Дэном так увлеклись своими делами, что забыли про время и сейчас уже очень поздно?!
Но нет светло же! Я посмотрела на запад, где солнце спускалось за лес. Всё верно, сейчас нет даже восьми. Определять время и стороны света по солнцу это едва ли не первое, чему учили детей в Маслятах, на случай, если те потеряются в тайге. Так что здесь я ошибиться не могла.
Переставляя ноги медленно и осторожно, словно шла не по земле, а по ведущей через трясину гати, я снова двинулась вперёд. Прудик. Стадион. Мимо школы направо. Наш корпус. На скамейке возле подъезда одинокая фигурка. В косых лучах заходящего солнца огнём горят рыжие волосы.
Яринка!
Она вскочила мне навстречу. Глаза огромные. Но в них не испуг, а торжество.
Ну, наконец-то! Всё хорошо?
У меня-то да. А здесь что происходит? Где все?
Подруга, захихикав, потянула меня за руку, и мы оказались в кустах акации, высаженных под окнами корпуса. Когда ветки сомкнулись за нами, Яринка села прямо на землю и, указав рукой рядом с собой, пояснила:
Пригнись, чтобы нас не увидели, пока говорим. А то всем велено сидеть по дортуарам.
Да что случилось-то?
Невинно захлопав ресницами, подруга ответила:
Как что? Я же сказала, что буду отвлекать Агафью, вот она до сих пор и отвлекается. А остальные с ней за компанию.
Подожди так это Из-за тебя никого нет?
Ну да! Яринка с удовольствием вытянула перед собой ноги и гордо улыбнулась.
Чувствуя, что от всего произошедшего сегодня голова готова лопнуть, я взмолилась:
Да что ты сделала?! Где все?!
Яринка было напустила на себя загадочный вид, но не выдержала и прыснула в ладошку:
Я аха-ха-а я ой в вестибюле Иисусу аха-ха-ха Иисусу пририсовала это самое И она, бессильно откинувшись на ствол, принялась хохотать, зажимая себе рот руками.
Что?!. потрясённо выдохнула я, пытаясь убедить себя в том, что всё неправильно поняла. Что ты сделала?
Ну Иисусу нарисовала хи-хи-хи, ой, не могу ну то, что у мальчишек там должно быть.