Абендагов проверил, все ли взял для доклада, одел подобающиую случаю тунику икуллума особого чиновника Ассирии и уже выходил из своих покоев, когда увидел, что ему навстречу спешит его доверенный секретарь миттаниец Тушратта. Командующий остановился в дверях, ожидая секретаря.
Чего тебе? бросил он.
Подойдя почти вплотную к Абендагову, миттаниец быстро произнес традиционное утреннее приветствие с пожеланием силы и великолепия и, понизив голос, сказал:
К повелителю только что прошел начальник дворцовой стражи Аран. Видимо, что-то произошло.
Что? коротко спросил Абендагов.
Пока не знаю. Я попытался выяснить это у своих людей, но у меня было мало времени.
Может быть, государь вызвал его?
Не похоже. Это стало бы известно сразу. Думаю, что Аран идет на доклад сам. Возможно, Вам удастся его перехватить.
Тогда зачем ты меня задерживаешь? рассердился Абендагов, и решительно шагнул за двери покоев в коридор.
Тушратта молча протянул руку к командующему, перевернул ее ладонью вверх и разжал пальцы. На ладони лежал маленький металлический диск, отливая отшлифованной блестящей поверхностью.
Абендагов вздрогнул, увидев диск, и замер, подняв глаза на секретаря. «А вот это уже интересно, загудело у него в голове. Неужели это тот самый диск? Вот оно! А ведь это удача! И день совсем не плохо начинается. Все-таки все не зря».
Где ты его взял? пришел он в себя.
Я пошел за начальником стражи Араном, когда понял, что тот направляется к повелителю; обошел лестницу на втором этаже у сада и хотел подняться на третий этаж, но вдруг увидел этот предмет. Он лежал около лестницы, чуть присыпанный песком. Я бы не заметил его, если бы диск не блеснул в солнечном свете.
Ты будешь награжден, пообещал Абендагов. Но об этой находке не должен знать никто, иначе
Конечно, господин, быстро ответил Тушратта.
Слушай, что надо сделать, пока я буду у повелителя, тихо сказал ему Абендагов. Спустись в подвальный этаж. Думаю, что ты найдешь там следы ночного происшествия.
Брови Тушратты удивленно приподнялись, а Абендагов кивнул.
Посмотри, где поставлена охрана. Если увидишь новый пост, значит там и надо искать. Понял?
Да, господин. Но что искать?
Скорее всего, туда отнесли труп. Я так думаю.
Труп! Тушратта недоуменно посмотрел на Абендагова и склонил голову в знак согласия, хотя совершенно ничего не понимал.
Командующий не счел нужным реагировать на жесты секретаря.
Если там, в одной из холодных комнат лежит труп, продолжал он давать указания, обыщи его! Может быть, найдешь записку на глиняной табличке или, скорее всего, на кусочке папируса или на коже, не имеет значения. В общем, незаметно забери все, что найдешь.
Меня могут не пустить.
Скажи, что исполняешь мой приказ. Действуй быстро и с напором! Тут главное время. А это, он показал на диск, пусть пока полежит у меня. Ты его не видел. Все, иди!
Абендагов подошел к своему массивному столу, инкрустированному металлическими пластинами и драгоценными камнями, открыл маленький тайник и опустил туда диск. Секретарь отвернулся и сделал вид, что не заметил этого.
При всей торопливости командующий и главный советник царя должен был соблюдать величественность. Тяжелыми шагами Абендагов прошел по длинному гулкому коридору третьего этажа, украшенному рельефами, изображающими сцены битв и стремительного преследования врагов, потом спустился по внутренней лестнице на второй этаж, проследовал по расширяющемуся коридору с изображениями послов разных стран, несущих дары владыке мира, обогнул еще одну лестницу по балюстраде, и, наконец, вступил в зал, за которым находились рабочие комнаты Ашшурбанапала. Этот круглый зал представлял собой как будто долину, вокруг которой на стенах были изображены горы, скалы, деревья, река с берегами, заросшими тростником. На деревьях сидели или стояли над гнездами птицы, рыбы резвились в воде; вдали рыбаки занимались своим промыслом, а охотники сторожили дичь. По бокам от основного входа в царские покои были изображены огромные крылатый бык и лев.
Личная стража царя, стоявшая тут же, отсалютовала командующему поднятием пик и ударом об пол их тупыми концами. Тяжелые начищенные шлемы стражников в свете восходящего солнца колыхнулись и полыхнули огнем, отраженным их медными частями.