" (вместо - явственно, сильно, остро).
Распорядитель на похоронах рассуждает: "Мало кто нам радуется, но без нас не проживешь! " - опять дурной каламбур. И тут повинен вовсе не дух книги и не характер говорящего. Просто переводчик свел вместе слова и понятия несовместимые, они друг с другом на ножах. Можно было подыскать что-то более уместное (без нас не обойдешься).
Если упомянуты "мертвецы на кладбище", то в следующей фразе излишне "не могли сдвинуться с мертвой точки".
Такое получается по невниманию, по недомыслию.
Еще того чаще нелепые столкновения, ненужные повторы встречаются там, где избежать их и вовсе просто.
Хорошо ли сказать, что человек не увидел ни одного мало-мальски большого дерева? Или: зверек "понял, что маленькая девочка не самое большое зло для него"? Не лучше ли - для него не слишком опасна?
"Силясь побороть свою слабость" - конечно же, здесь надо пытаясь, стараясь.
Зимнее лихолетье. Слово отличное, но рядом с зимой чудятся уже не лета, а лето!
"...Не заметил поблизости никого, кроме далекой детской фигурки".
"В силу своего слабоумия"!!
У одного писателя (не переводчика!) герой "с хрустом потянулся, вдохнув воздух со свистом".А кто-то хлебает похлебку (лучше все же хлебать суп, а похлебку уписывать, уплетать). А кто-то говорит о войне: "Я последний год прихватил - и то хватило".
Тут автору нужны были только глаза и уши.
У мастера, и тоже не в переводе: "От ее тела, затянутого в тонкое платье, тянуло теплом".
Нечто "приносит положительные плоды". Да, плоды не так сухи и казенны, как навязшие в зубах результаты, но уж если плоды - так скорее добрые, хорошие.
"И второе, хотя здесь третьестепенное..."
В один прекрасный день печатается в газетах, звучит по радио: "Кое-где допускаются недопустимые факты".
Или так: "Антиобщественные подонки общества..."
Можно догадаться: сперва было "антиобщественные элементы", потом кто-то отредактировал. Оно бы и правильно: "подонки" выразительнее, чем "элементы". Но тогда надо было избежать ненужного повтора с одним и тем же корнем.
"С нею произошло роковое происшествие" - вдвойне обидно, когда так пишет серьезный критик о прекрасном поэте.
Переводчик, уже не начинающий, не смущаясь ставит рядом запустение и пустынность, потерял рассудок и терялся в догадках, общий разговор в одном частном обществе, "внезапно возникшее самообладание овладело мною", "умозрительный склад ума". Все это - попросту неряшество.
У одного автора упитанный юнец не питал к кому-то неприязни, у другого герой испытывал легкое облегчение, у третьего гостей захватило предвкушение вкусной еды... Еще у одного: женщины преклонного возраста... были непреклонны, ощущение праздника - и рядом: люди казались праздными.
А ведь тут не требуется особой проницательности и чуткости, можно, кажется, вообще не думать и не чувствовать - умей хотя бы видеть и слышать!
"Идите к черту, - сказал он и поторопился отойти" - похоже, что и сам говорящий либо пошел к черту, либо отошел от черта подальше!
"Я его вижу насквозь и потому виду не подаю".
"Я, глядишь, и увидела бы".
"Шапка ухарски сползла на одно ухо", а вернее: мальчишка лихо сдвинул (или надел) ее набекрень.
Бабушка оттрепала внука за уши, и тут же он говорит ей: "Не видать нам этого дома, как своих ушей"!
"...Руки и прежде всего длинные пальцы, увенчанные красивыми, крупными ногтями" - и это, кстати, не перевод! И "запела... округлив глаза куда-то в затканный ночью... простор" - тоже не перевод!
"...Виски покрашены в седой цвет" - цвет все же не седой! Тогда уж, может быть, хотя бы выкрашены "под седину"?
"Ее лицо было молочно-белым, и на нем резко выделялись мочки ушей и веки глаз, окрашенные в розовый цвет" - кто видел мочки ушей на лице? И какие еще могут быть веки?
"...