Право, даже самый серьезный доклад, самую что ни на есть ученейшую диссертацию вполне можно освобождать от многих мудреных, но вовсе не необходимых словес. Доклад, диссертация, слушатели и читатели от этого только выиграют. Ибо доходчивее станет мысль, выраженная ясно и отчетливо.
Язык истинной науки становится прекрасным, живым и доступным, когда она говорит не в узком, замкнутом кругу, а обращается и к непосвященным, когда ученый делится мыслями не только со специалистом, собратом, но с возможными своими наследниками и последователями. А усложненность, наукообразие, словесные выкрутасы нередко знак, что неясна самая мысль, что автор и сам чего-то еще не додумал. Или же этим страдают авторы, которые уж вовсе не владеют словом, либо - на беду чаще! - те, кто стремится встать на ходули. Ведь это такое распространенное заблуждение, что ученость и простота - вещи несовместимые, что лопату приличнее именовать "лопатус".
Уже и в романе или рассказе иной раз "из мозга человека экстрагируется информация", а право же, и в ученом труде хватило бы простого извлекается. Рециркуляционную систему встречаешь там, где вполне возможна и уместна восстановительная. И какую-нибудь реинтеграцию тоже почти везде (кроме разве сугубо специальных текстов) безболезненно заменит воссоединение.
Старый многоопытный врач, профессор-медик, делится в письме своими мыслями и огорчениями. У нас есть хорошие и всем понятные слова, пишет он, но "вы ни в одной статье не увидите, скажем, выражения... восстановление слуха или дыхания. Обязательно будет сказано реабилитация... В русском языке слово "реабилитация" означает оправдание, возвращение доброго имени и может относиться только к человеку. В английском rehabilitation - и оправдание человека, и восстановление функций".
Но вот кто-то, малость поднаторевший в английском языке и не слишком занятый чистотою русского, применил звучное слово - и подхватили, и пошло-поехало... А как было бы прекрасно, если бы каждый из нас так же озабочен был судьбой нашего языка, как старый ленинградский врач, так же остерегался вводить в обиход казенщину и мнимую ученость, в том числе и лишнюю латынь.
Увы, гораздо чаще встречается обратное. В ту же медицину ввели когда-то термин инвазия - и вот он уже украшает статью теоретика-лингвиста. Спрашиваешь: зачем она вам понадобилась, инвазия, ведь это просто вторжение, нашествие, проникновение? Внятного ответа не получаешь, но заменить слово автор отказывается наотрез, он уверен: если просто и понятно, значит, не научно.
Старый ученый пишет свои статьи просто, доходчиво. А ретивый редактор (притом ученый муж!) ему указывает: "Мы обнаружили" - это, мол, для частного письма, а в научной статье надо писать "нами обнаружено". Ох, не этим сильна наука...
И до чего же тяжко порой приходится читателю! Попробуйте, допустим, разобраться, что бы это значило:
"В случаях назначения пенсий на льготных условиях или в льготном размере, работа или другая деятельность, приравниваемая к работе, дающей право на указанные пенсии, учитывается в размере, не превышающем стажа работы, дающего право на пенсию на льготных условиях или в льготных размерах". До смысла не докопаться, какой-то заколдованный круг. А ведь это уже не какой-нибудь сложный специальный текст, это напечатано "в разъяснение" закона, который касается многих, значит, должно быть ясно и понятно каждому!
Не только популярные и научно-популярные книги, но и газетные и журнальные статьи на самые разные темы - те, что призваны воспитывать ум и душу, будить любовь к прекрасному, понимание прекрасного - подчас написаны таким мертвым наукообразным языком.
Вот вышел на экраны фильм о человеческих судьбах, о нравственности, о том, что волнует, задевает очень и очень многих.