Еще двести лет назад Хемницер в известной басне высмеял "метафизика", который, вместо того чтобы ухватиться за веревку и вылезти из ямы, философствовал: "Что есть веревка?.. орудие... слишком уж простое" и так надоел отцу глубокомысленными рассуждениями, что тот ушел и оставил "метафизика" сидеть в яме. Отсюда и пошла как насмешка над мнимой ученостью поговорка "веревка - вервие простое".
Посмеялся и Гоголь над школяром, что для пущей важности ко всякому слову приклеивал латинское окончание (лопата - лопатус!), пока не наступил на другое "орудие простое" и не получил удар по лбу. Тут уж латынь вылетела из головы и слетело с языка не "граблиус", а самое обыкновенное: "проклятые грабли!".
А нам не изменяет ли подчас это прекрасное чувство юмора?
"Композиция люстры базируется на лучших традициях отечественного люстростроения" - это ли не лопатус?
Нечто "имеет тенденцию быть результатом количественного сочетания трех факторов" - чем не вервие простое?
"Руководство совхоза, а также мастера высоких урожаев благодаря применению своей творческой инициативы изыскали в местных лесах большие залежи старого навоза" - не правда ли, форма соответствует содержанию?
До чего же мы любим умные, солидные слова. Звучит так учено, так красиво:
"Как трансформировалось наше представление об Африке" - а почему бы не сказать изменилось, преобразилось?
Или: "По итогам плебисцита шахматных обозревателей Карпов назван лучшим шахматистом года". Заглянем в словарь: плебисцит буквально "решение народа" (лат.), всенародное голосование для решения особо важных, государственных вопросов. Стоит ли поднимать на такие котурны (то бишь ходули) шахматных обозревателей и их мнение по животрепещущему, конечно, но все же несколько менее важному поводу?
Учитель истории повел ребят в Петропавловскую крепость: пускай своими глазами увидят место казни декабристов, сердцем ощутят, в каких страшных стенах, за какими решетками довелось годы, а то и десятилетия провести многим лучшим людям России, в каком каземате, при скупом свете из крохотного оконца, Чернышевский написал "Что делать?". Но с порога, точно фальшивая нота, резнуло объявление: такие-то и такие-то объекты... музеефицированы! Откуда взялось это слово-урод? Кому и зачем оно нужно?
И уж когда научный или технический термин необходим и незаменим, тем важней не окружать его другими мудреными, непереведенными словечками. Их надо избегать всегда и везде, если ту же мысль, то же понятие можно выразить по-русски.
"Причиной моего отказа дать им разрешение на немедленную консультацию с ним было то, что это время уже заранее было зарезервировано". Если тут уместна консультация, тем более не нужно второе иностранно-казенное слово (не забудьте, ни у reserve, ни у consult по-английски ничуть не обязательна строго официальная окраска!). И вполне можно все это сказать куда проще: я отказал им (не позволил, не дал им сразу поговорить), потому что на это время была уже назначена другая консультация (потому что в этот час на прием к консультанту должны были прийти другие).
На одной странице журнала ратуют за чистоту языка, а на другой (и не в переводе!) автор, человек ученый, резервирует за собой право вернуться к затронутому вопросу. Почему бы не - оставляет, сохраняет?
Все это написано (а многое и напечатано, лишь малая доля выловлена редакторами еще в рукописях) в разные годы, разными людьми, в разных изданиях и рассчитано на разного читателя, обычно на читателя массового. Чем бы предостеречь - дети и люди пожилые часто болеют гриппом, пишут: люди детского и старшего возраста!
Как часто книги научно-популярные, брошюры, статьи в газетах и журналах пишутся (и переводятся) таким вот мнимо ученым, мнимо современным языком. А это попросту плохой язык, все тот же зловредный канцелярит.